Сердце крестоносца. Эмилия Остен

сукно, подбитое мягчайшим хлопком, небольшой шлейф, узкие рукава. Римильда повернулась спиной к Калев, чтобы та могла зашнуровать лиф. Верхнее платье было розовое, расшитое алым шелком. Листья аканта, ядовитого плюща, свивались в сложный узор. Квадратный вырез верхнего платья оставлял открытым воротник нижнего, украшенный золотым шитьем в виде все тех же листьев аканта. Зеркала в комнате не было, Римильда давно его продала, так что пришлось положиться на слово Калев:

      – Все в полном порядке. Ты красавица.

      – Мне не нужно быть красавицей. Мне нужно быть умницей.

      – Этого никому у тебя не отнять. И никаким платьем не испортить. Идем. Пора.

      Отец и сын Каллены выглядели потрепанными и усталыми. Старик, еще крепкий, но весьма и весьма печальный, и его наследник – пока есть что наследовать, – мрачно оглядывавшийся по сторонам. К сожалению, в последнее время обстановка в замке оставляла желать лучшего: все мало-мальски ценные вещи пошли на продажу.

      – Миледи… – оба арендатора склонились в глубоком поклоне.

      Римильда гордо подняла подбородок:

      – Я знаю о ваших бедах. И постараюсь помочь. Очень постараюсь.

      – Миледи, вы всегда помогаете, но я боюсь, что…

      – Что у меня нет денег?

      Римильда старалась быть спокойной, однако гнев закипал неудержимо. Разве посмели бы эти крестьяне так говорить с Деневульфом? Да никогда в жизни! Да, она женщина. Да, у нее нет денег, но она – их хозяйка. Их госпожа!

      – Простите нас, миледи… – Старик даже попятился, почувствовав ее гнев. Молодой крестьянин держался лучше, и Римильда произнесла, обращаясь преимущественно к нему:

      – Я отремонтирую ваш дом. Я – леди Мобри, хозяйка Дауфа. Мое слово – дороже денег.

      – Да пребудет с вами Господь, миледи, и все силы небесные!

      Каллены не выглядели обнадеженными, однако жаловаться перестали.

      – Завтра Фрил пришлет кого-нибудь, чтобы решить вопрос.

      Каллены раскланялись и поспешно удалились. Придется починить их дом во что бы то ни стало. Каллены – свободные арендаторы, они имеют влияние на остальных таких же, которых в графстве Мобри больше, чем сервов. Отец считал, что свободный человек работает лучше, поэтому большую часть земель отдал в аренду, оставив себе лишь лес и сенокосы. Это было мудрым решением, пока поместье управлялось твердой мужской рукой. Теперь же, без лорда, без солдат, без денег… арендаторы скоро начнут разбегаться. Замок не может их защитить, не может помочь, а вот ренту взимает исправно. Удивительно, что они еще платят. Если сейчас не решить проблему Калленов, это может стать последней каплей. А Дауф до сих пор существует только благодаря ренте.

      В большом зале стол накрыли поближе к камину, а не на возвышении. Прогреть все помещение давно уже не было возможности. В хорошие времена для этого привозили три огромных бревна, и камин горел больше суток. За столом уже сидел Филипп, барон Крег, и требовал вина. Фрил пытался утихомирить гостя, указывая на то, что хозяйка еще не вышла к трапезе.

      – Имей хоть немного терпения, – проговорила Римильда, подходя к