Любовь-морковь и третий лишний. Дарья Донцова

не стану, – словно взбесившийся попугай, затвердил Николаевич.

      – Ну, не стесняйтесь!

      – Не могу!

      – У вас достаточно знаний для столь простого действия.

      – Не могу.

      – Ей-богу, смешно.

      – Не могу!

      Видя, что майор находится почти на грани истерики, отец вздохнул.

      – Вы мужчина, обязаны быть смелым, а как военный – подчиняться приказам старшего по званию. Стыдно, в конце концов, так себя вести, мы в академии призваны научить вас не только зазубривать учебники, но и делать резюме, это же элементарно.

      Николаевич стал пунцовым, как рак.

      – Хорошо, – просипел он, – если отдаете приказ, тогда конечно.

      – Отлично, голубчик, – кивнул папа, – начинайте.

      Отец ожидал, что тот сейчас подойдет к доске, возьмет мел, напишет пару формул… Но майор поступил самым невероятным образом.

      Смахнув пот со лба, он шагнул на середину аудитории, взялся руками за полы кителя и присел в… реверансе.

      Все – и профессор, и великовозрастные курсанты – замерли с открытыми ртами, Николаевич выпрямился и самым несчастным голосом спросил:

      – Хватит? Или еще раз сделать резюме?

      Бедный папа, боявшийся обидеть тупого майора, собрал в кулак всю волю и выдавил из себя:

      – Достаточно, голубчик, вот ваша зачетка.

      Когда Николаевич покинул помещение, остальные зрители «шоу» молча уставились на профессора.

      – Э… э… голубчики, – простонал отец, – милосердие является доблестью не меньшей, чем храбрость. Надеюсь, никто из вас не станет смеяться над коллегой, перепутавшим понятия «резюме» и «реверанс».

      – Хорошо, – пискнул кто-то с галерки, – мы че? Ниче! Бывает.

      В ту же секунду в аудитории грянул хохот, отец попытался справиться с собой, но не сумел, впервые в жизни ему отказало самообладание, и он уткнул лицо в идеально выглаженный платок.

      С тех пор, когда человек произносит слова «реверанс» или «резюме», я вспоминаю несчастного Николаевича. Интересно, кто-нибудь указал ему на ошибку? Если да, то это был не мой папа, он не смог побеседовать на сию тему с учеником.

      – Начинается второй акт, – понеслось с потолка, – горничная в кулисе, Кулакова, проверьте поднос и чашку с водой.

      Я обернулась и увидела на колченогом столике весь необходимый реквизит: жестяной поднос, на нем фарфоровую емкость в виде пузатой «бомбочки» и чуть поодаль бутылочку с газировкой.

      – Внимание, музыка, – вновь ожил громкоговоритель.

      Я, ощущая легкий испуг, быстро схватила бутылочку. Как правило, пластиковая тара закрыта просто насмерть, у меня не хватит сил, чтобы свернуть пробку. Ну неужели Алиса не могла сама налить воду в чашку!

      Но голубая крышка неожиданно легко поддалась, обрадовавшись, я плеснула воду в фарфоровую «бомбочку» и услышала раздраженное:

      – Горничная! Жанна, блин, ты где? Жанна!!!

      Вцепившись в холодный поднос, я шагнула на сцену, свет софитов ударил в лицо, зрительный зал напряженно молчал, и на первый взгляд казалось, что там,