Вижу поле. Владимир Буров

Он как раз открыл дверь снаружи. Смирнов упал, и сбил еще кого-то сзади.

      Наконец подполковник вошел и сказал, обращаясь к Бархатову:

      – Ты, блядь, террорист какой-то, а не футболист.

      – Я…

      – Молчи, – Смирнов махнул рукой, и прошел на середину комнаты. – Мало того, что я теперь ни хера не соображаю, так твою жену чуть не покалечил. – Тут Олег увидел Галю.

      – Мы женимся? – удивленно спросил Олег.

      – Дак да, – ответил за Галю подполковник. – Это единственный для тебя выход. Иначе, – он скрестил два пальца одной руки с двумя пальцами другой, и добавил: – Увидишь не Москву, а небо в крупную клеточку.

      – Утром? – только и спросил Олег.

      – Мы хотели утром, – быстро сказала Галя, и перешла на сторону Олега, взяла под руку.

      – Но дело не терпит отлагательств, – добавил начальник милиции, – поэтому я уже сам расписал вас. – И он протянул документ на подпись Бархатову. – Имею права. И да, давай быстро подписывай, а то за тобой уже едут.

      – Так я не понимаю, за что уже едут?

      – Двоих этой ночью зарезали в Саду Текстильщиков. Говорят: ты.

      – Да кто это мог сказать, чушь! – сказал Олег.

      – Не кричи, пожалуйста, – сказала Галя. – Ворону поймали, и он дал показания, что это ты.

      – На ноже твои отпечатки пальцев, – сказал Смирнов.

      – Этого не может быть! Откуда на ноже могут быть мои отпечатки пальцев? Может, только я им хлеб резал на квартире.

      – Не хлеб, мил человек, а это кинжал с полметра длиной.

      – Ах, вон оно, что, – облегченно вздохнул футболист. – Сам Ворона мне его и показывал, хвалился, что камни в рукоятке настоящие. Кинжал у него под пиджаком на спине крепится. Как у самурая, сказал он.

      – Хорошо сказано. А главное, точно, – сказал подполковник. – Именно так про тебя и сказал Ворона. Не у него только, а у тебя на спине он был привязан. И знаешь, я ему почти верю. Нет у нас в городе таких кинжалов. Подписывай.

      – Что? – не понял задержанный.

      – Брачный контракт, – невозмутимо сказал начальник милиции. – Это твой единственный шанс добраться отсюда до Москвы.

      – Какие невероятные сложности! – воскликнул от удивления Олег. – А кажется, что Москва так близко.

      – Близко-то близко, да только далеко, – вставил свое слово майор. Он был расстроен, так как был не уверен, отдаст ли капитан ему свою Беретту. Ведь точно неизвестно попал Бархатов в последнюю девятку, или нет.

      – У вас поезд в девять тридцать утра, – сказал подполковник. – Прощайте. И если навсегда, то навсегда прощайте.

      Когда они уходили, вели какую-то задержанную девушку. То ли в туалет, то ли из туалета в камеру. И она пропела ребятам прощальную песню:

      Живет ширмач на Беломорканале

      Он возит тачку, работает киркой-й!

      А рано утром, зорькою бубновой

      Его стреляет лагерный конвой-й!

      А рано утром, зорькою бубновой-й!

      Его хоронит лагерный конвой-й!

      (Автор слов – неизвестен)