Шестерка воронов. Ли Бардуго

пульсации. Тем не менее Каз гадал, не были ли переговоры неким испытанием, подготовленным для него Пером Хаскелем. Тот вполне способен убедить себя, что это он – гений, благодаря которому банда процветает, особенно когда один из его дружков постоянно нашептывает ему похвалы на ухо. Эта мысль не давала Казу покоя, но о Хаскеле он позаботится завтра. А пока нужно проверить, что в гавани все работает по графику, а потом отправиться домой в Клепку и наконец-то поспать.

      Он знал, что Инеж кралась за ним еще от самой Биржи. Но парень делал вид, что не замечает ее. Когда она будет готова, то сама выйдет из укрытия. Обычно ему нравилась тишина; честно говоря, он бы предпочел зашить рот большинству знакомых. Но Инеж, если хотела, заставляла чувствовать свое молчание, и это действовало на нервы.

      Каз держался всю дорогу железных перил Зенцбриджа. Решетки моста были увешаны обрывками веревок, завязанными в замысловатые узлы, – их на удачу оставляли моряки, уходящие в море, в надежде на счастливое возвращение. Суеверная чушь! Наконец он сдался и сказал:

      – Выкладывай уже, Призрак.

      Ее голос донесся из темноты:

      – Ты никого не послал на Берштрат.

      – А зачем?

      – Если Хейлс не успеет…

      – Никто и не собирался поджигать дом на улице Берштрат.

      – Я слышала вой сирены…

      – Счастливый случай. Надо же мне откуда-то черпать вдохновение!

      – Значит, ты блефовал! Та девушка не была в опасности.

      Каз пожал плечами, не желая отвечать. Инеж вечно пыталась разглядеть в нем хоть толику порядочности.

      – Когда все знают, что ты чудовище, можно не тратить время на чудовищные поступки.

      – Зачем ты вообще согласился на встречу, если понимал, что это подстава? – девушка бесшумно скользила где-то справа. Члены банды говорили, что она двигается как кошка, но он подозревал, что кошка, скорее всего, прилежно сидела бы у ног Инеж, чтобы изучить ее методы.

      – Я бы назвал этот вечер удачным, – сказал он. – А ты?

      – Тебя чуть не убили. Как и Джеспера.

      – Хейлс опустошил казну Черных Пик на бесполезные взятки. Мы нашли предателя, вернули свое право на Пятую гавань, и при этом на мне нет ни царапины. Хороший был вечер.

      – Как давно ты знал о Большом Боллигере?

      – Не первую неделю. Теперь у нас нехватка людей. Кстати, об этом: напомни мне, что надо выгнать Ройакке.

      – Почему? За игральным столом ему нет равных.

      – Многие сопляки умеют управляться с колодой карт. Ройакке слишком хитрый. Он утаивает выигрыш.

      – Он отличный крупье, и ему нужно кормить семью. Ты мог бы сделать ему выговор, отрезать палец.

      – Тогда он уже не будет хорошим крупье, не так ли?

      Когда крупье ловили на том, что он крал деньги из игорного зала, пит-босс[2] отрезал ему мизинец. Одно из тех глупейших наказаний, которые были в чести у банд. Утратившему палец ловкачу приходилось заново обучаться тасовать карты, а

2

Пит-босс – в обязанности пит-босса в игровом зале входит наблюдение за ходом игры и работой крупье.