Между прошлым и будущим. Карен Уайт

сумерках, я заметила, что дверь в спальню приоткрыта.

      – Элеонор?

      Я резко опустила ноги на пол и вскочила, отчего вдруг закружилась голова.

      – Глен? Что ты здесь делаешь?

      Он осторожно прикрыл за собой дверь, не пытаясь ко мне приблизиться.

      – Я всего лишь хотел поговорить с тобой. Наедине. Чтобы понять… – Он замолк, но я поняла, что он собирался сказать. Он всегда был крайне предсказуем.

      – Мои поздравления, – сказала я, удивляясь, как странно звучат эти слова. – Вы с Евой, наверное, очень счастливы.

      Мы смотрели друг на друга в полутьме, и сумрачный свет раннего утра казался неразвеявшимся дымом над полем сражения.

      – Ева хочет детей… – И снова у него не хватило сил закончить предложение.

      – Знаю, – сказала я. Мне отчаянно хотелось заорать на него или заплакать, но я сдержалась. Сердце мое разрывалось, мне так хотелось погладить его волосы, все еще мокрые после душа, хотелось, чтобы он, повинуясь непреодолимому влечению, сделал шаг ко мне. Но он остался там, где стоял, и странным образом я почти испытала облегчение.

      Он открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но я быстро подняла руку, не в силах это вынести.

      – Она твоя жена, Глен. Тебе вовсе не надо оправдываться передо мной.

      Он стоял, сжав зубы, с прямой, как струна, спиной, словно солдат, которым когда-то хотел стать.

      – Надеюсь, ты будешь рада за нас.

      – Конечно, – солгала я. – Ведь вашими усилиями я стану тетушкой.

      Он поморщился.

      – Я не хотел, чтобы это случилось. Я имею в виду не ребенка, – быстро уточнил он. – А нас с тобой.

      Я вспомнила его скороговоркой произнесенные слова перед тем, как я отправилась в бар Пита, и обещание, что теперь все будет по-другому. Он не удосужился сообщить мне, насколько все изменится. Я невольно расхохоталась, но смех мой больше напоминал иссушающий ветер над пустыней.

      – А между нами никогда ничего и не было. К тому же не думаю, что вселенной есть дело до наших истинных желаний.

      Из щели между занавесками вырвался солнечный луч, и я успела заметить, как Глен передернулся от боли. Внезапно мы вздрогнули от раздавшегося звонка будильника в холле внизу.

      – Мне просто хотелось удостовериться, что с тобой все в порядке, – сказал Глен, задержавшись на секунду, прежде чем открыть дверь, а затем выскользнул из моей комнаты так же крадучись, как и вошел в нее.

      Я слышала, как пробуждается дом, как журчит текущая из крана вода, слышала осторожные шаги матери по старым деревянным половицам, словно ровным счетом ничего не изменилось. Я поднялась с постели и направилась в душ. Из комнаты матери доносился приглушенный шепот – она произносила слова утренней молитвы.

      Ледяные струи воды приятно охладили горячую кожу, напомнив мне о сне, в котором я сидела на пирсе и вглядывалась в горизонт, словно ища нечто, что не могла назвать, и гадала, можно ли скорбеть о том, что никогда не существовало.

      Глава