Торжество смерти. Габриэле д’Аннунцио

светлой березы стояло несколько музыкантов со струнными инструментами; кругом на дубовых стульях расположились немногочисленные слушатели, почти все седые или лысые; дирижер отбивал такт. Распространившийся по всей церкви запах ладана и фиалок смешивался с музыкой Себастьяна Баха.

      Под впечатлением приятных воспоминаний Ипполита снова наклонилась к другу и прошептала:

      – Ты тоже вспоминаешь об этом?

      Ей хотелось сообщить ему о своем волнении, доказать ему, о она не забыла даже мельчайших подробностей этого торжественного события. Он тайным движением взял ее руку, спрятанную в широких складках плаща, и крепко сжал ее. Обоих охватила легкая дрожь, напоминавшая приятные ощущения первых времен. И так они сидели в задумчивости, немного взволнованные, немного утомленные жарой. Ровное и постоянное движение поезда укачивало их. Изредка в окне мелькал зеленый пейзаж, окутанный туманом. Небо покрылось тучами, и пошел дождь. Мистер Мартлет дремал в углу; мистрисс Мартлет читала журнал Lyceum. Третий путешественник надвинул шапку на глаза и спал крепким сном.

      Когда хор сбивался с такта, мистер Мартлет начинал с яростью отбивать такт вместе с дирижером. В некоторых местах все эти старики начинали отбивать такт, охваченные музыкальным экстазом. В воздухе запах ладана и фиалок. Джиорджио предался целиком упорному наплыву воспоминаний. «Мог ли я представить себе более поэтическую и странную прелюдию к своей любви? Она кажется воспоминанием о каком-то фантастическом повествовании, а на самом деле это воспоминание из моей действительной жизни. Мельчайшие подробности встают передо мной. Это поэтическое начало бросило тень мечты на мою дальнейшую любовь. – Под влиянием легкой жары он останавливался мысленно на неясных картинах. – Несколько капель ладана… букетик фиалок…»

      – Погляди, как крепко спит мистер Мартлет, – тихонько сказала ему Ипполита. – Спокойно, как ребенок.

      И она добавила с улыбкой:

      – Тебя тоже немного клонит ко сну, не правда ли? Дождь не перестает. Какое странное ощущение! У меня веки отяжелели.

      И она взглянула на него полузакрытыми глазами из-под длинных ресниц.

      «Как мне понравились сразу ее ресницы! – думал Джиорджио. – Она сидела посредине часовни на стуле с высокой спинкой. Ее профиль выделялся на освещенном окне. Когда облака на небе разошлись, свет стал вдруг ярче. Она слегка пошевелилась, и я увидел ее освещенные ресницы во всей их длине. Какие чудные ресницы!»

      – Скажи, мы скоро приедем? – спросила Ипполита. Свисток паровоза сообщил о приближении к станции.

      – Хочешь держать пари, – добавила она, – что мы проехали мимо?

      – О нет, не может быть!

      – Хорошо, спроси.

      – Сеньи-Палиано, – кричал хриплый голос вдоль вагонов.

      Джиорджио подошел к двери немного задумчиво.

      – Альбано? – спросил он.

      – Нет, синьор, Сеньи-Палиано, – с улыбкою ответил человек. – Вы едете в Альбано? Вы должны были выйти в Чеккине, синьор.

      Ипполита так громко расхохоталась,