Повесть об Апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге. Борис Семёнович Романов

тобой об Иисусе, что бы ты не рассказывал мне про вчерашнее чудо. Они – Свидетели и Апостолы, а мы – лишь помощники им. Так?

      Так. Мы вышли из дома Бахрама молча. Последние его слова не очень-то понравились мне. От них отдавало какой-то жесткой дисциплиной, чуть ли не военной, а в легионеры я идти не собирался. Другое дело Лонгин, – я искоса посмотрел на него, – ему может и по душе такая дисциплина, хотя подчиняться иудейским рыбакам, или хотя бы и великим Апостолам, как назвал их Бахрам, он все равно не будет, – подумал я тогда. Странно все таки: как только я оказывался в поле свидетелей Иешуа, я безоговорочно, с открытым ртом слушал и подчинялся. Почти также и Лонгин, который, правда, шесть часов стоял рядом с Распятым. Ладно, подумал я, разберемся. Главное, что приключений интереснее этого в жизни у меня не было, и присниться не могло. Так молча, думая каждый о своем, дошли мы с Лонгином до нашего дома, где расстались до следующей встречи.

      Честно говоря, на подходе к дому мои мысли уже переменились, и я хотел пораспрашивать Лонгина о женщинах, и попросить свести меня с какой-нибудь шлюхой помоложе, – мое мужское начало мучало меня уже не только вечером и по утрам, но и днем, забивая всякие другие мысли и заставляя мысленно раздевать и дико насиловать всех встречных женщин, от 15 до 50 лет. Поэтому, наверное, я сразу поверил Бахраму о непорочном зачатии Мариам, и поэтому же хотел попросить Лонгина свести меня с какой-нибудь девицей, женщиной, или шлюхой, – мне было все равно, лишь бы было. Но, взглянув ещё раз искоса на Лонгина, я решил отложить это дело на день-другой. Столько ждал, ещё потерплю. А может и сам застану наконец соседскую Лигию, дочь Марка Крысобоя, одну… Вот уж мало ей не покажется!

      Через день мы пошли к скифу Мосоху, бывшему рабу Иосифа Арифамейского, которого этот ученый богач отпустил не так давно на вольные хлеба. Слугам Иосифа жилось хорошо и у него дома, и не каждый согласился бы уйти на волю в Иерусалиме, но скиф ушёл. Бахрам познакомился с ним ещё в доме Иосифа, и почему-то пригласил меня и Лонгина к нему домой. О скифах мы почти ничего не знали, их почти не было в Иерусалиме.

      По дороге Бахрам рассказал, что когда-то, давным-давно, когда ещё и иудеев тут не было, где-то в этих землях была целая колония южных скифов. Тогда они ещё и не назывались скифами, а считали себя внуками Яфета-Ария, который был сыном Ноя и братом Сима, того самого, от которого пошли праотцы иудеев и многих других народов. От Яфета, по преданию, пошли эллины, латины, и мы, галлы, и вот, оказывается ещё и скифы. Потом, но ещё задолго до переселения сюда иудеев, южные скифы смешались здесь с местными племенами, и где и кто теперь их потомки, сказать было врядли возможно. Но Мосох был северным скифом, захваченным в плен в какой-то стычке с южными соседями (для нас и южные их соседи были северными) и проданный затем в рабство в Иудею. В доме Иосифа Мосох не раз видел и слышал Иисуса, и познакомился со многими Его учениками и с Бахрамом.

      Мосох оказался русоволосым гигантом лет тридцати пяти, с кудрявой бородой и тонкими чертами лица, с зелеными