Робинзон. Инструкция по выживанию. Александр Покровский

высказал мне как-то свои волнения. Вы, по его мнению, Андрей Степанович Вознюшенко, совершенно не уважаете свой любимый личный состав! Обзываете его всячески! Мичмана Саахова, к примеру, окрестили Чудовищем!

      – Я б его еще не так окрестил.

      – Что? Не удалось продать Чудовище?

      – Пока из мелкой посуды его никто не берет. Ладно, народ, пойду в первый, чую, что-то будет.

      Первый отсек у переборочной двери. Рядом с перемычкой ВВД сидит совершенно крохотный, толстенький человечек – это мичман Саахов Серега. Он осторожно вывинчивает предохранительный клапан из редуктора ВВД. Осторожный, как на минном поле, глаз внимательный-внимательный, даже язычок высунул и прикусил.

      Тут открывается дверь и в отсеке появляется мичман Артемов. Тот с ходу понимает, в чем дело, и изо всех сил дает Сереге по заду ногой, тот улетает головой в перемычку.

      – СЕРЕГА! – вопит Артюха, – СУКА! Ты чего творишь! Там же не мама за окошком! Там ЧЕТЫРЕСТА КИЛОГРАММ! Воздух высокого давления! Ты чего отвинчиваешь? Нет, это невозможно! Тебе ж голову сейчас снесет, дураку! Блядь! Убить меня хочешь? В тюрьму посадить? Ну ладно, тебя, дурака, кокнет, но я-то за что страдаю? За что я страдаю, блядь? А перекрыть вот этот клапан? Не сообразил? Да когда ж ты соображал? Для этого соображалку надо иметь! А стравить? НЕ НАДА, ДА? Блядь! (Можно заменить на «Ять!».) Вот что бывает, когда детей пьяным дядей делают! Понабрали на мою голову! Где вас всех понабрали, а? Вас что, из мешка на ощупь достают?

      Через минуту Артюха уже исправил редуктор и говорит совершенно спокойным голосом насупившемуся Саахову:

      – Слышь, Чудовище, а лучше б тебя убило! Я вот так подумал… Вот, Серега, ты знаешь, лучше б ты сдох! Да! Честное слово! Я сейчас об этом подумал – и так хорошо! И все в этом мире сразу стало бы здорово. Птички бы для меня запели, листья на деревьях расцвели. Все было бы хорошо! Я бы сдал деньги на твои похороны и знал бы, что все в этом мире отлично, ты – в гробу.

      Робертсон все еще в пятом отсеке, ходит с какой-то ведомостью в руках и чего-то ищет, находит, отмечает. Словом, человек самостоятельно изучает свой отсек. Тут мимо идет какой-то офицер. Он останавливается, смотрит на Робертсона ласково:

      – Наш Робинзон?

      – Я Робертсон.

      – Ну, это все равно. Александр Васильевич?

      – Да. – поворачивается к нему всем телом Робертсон, удивившись, что его знает совершенно незнакомый человек.

      – А я – Геннадий. Можно Геннадий Петрович. Поляков. Капитан-лейтенант в табели о рангах и КГДУ-I, что в переводе на обычный человеческий язык означает – командир группы дистанционного управления дивизиона движения. Первого дивизиона. Управляем здешними реакторами.

      – Очень приятно.

      – Да и мне приятно. Как настроение? Игривое? Нет? Будет! Через пятнадцать лет. Чем заняты?

      – Да вот старпом приказал отсек изучать!

      – Это полезно! И лучше это делать по ночам. Значит, имущество родного отсека изучаем?

      – Да вот.

      – Должен вам заметить, Александр Васильевич, что начальство очень любит, когда лейтенант изучает все очень дотошно.

      – Я уже понял…

      – А вы гробы уже видели в своем отсеке?

      – Гробы?

      – Ну