С милым и в хрущевке рай. Дарья Калинина

в таких преступлениях, из которых убийство всех ее супругов было самым меньшим злом. Не удовольствовавшись этим, Сережа проклял тетю всеми известными ему проклятиями и даже специально для нее придумал несколько новеньких.

      Стеша все эти выступления тетиного пасынка прекрасно помнила. И теперь не удержалась от упрека:

      – И после всего этого вы с ним еще общались!

      – Как же нам было не общаться? Ведь по делам наследственным мы волей или неволей, но встречались.

      Дело в том, что Сережа не ограничился одними устными угрозами в адрес тети. Он и впрямь обратился в суд, требуя, чтобы ему выделили его долю. И напрасно все юристы в голос объясняли ему, что сделать это вряд ли получится, завещание есть завещание, там все четко указано, но Сережа не терял уверенности, что добьется успеха.

      – Мне нужны не деньги и не квартира, я хочу справедливости! Не позволю этой особе жить в квартире, в которой должны были жить мама с папой.

      – Ваш папа умер.

      – Не важно. Там должны жить его прямые потомки!

      То есть Сережа, его сын и внуки. И с этой позиции Сережа не сходил.

      Припомнив все эти обстоятельства взаимоотношений тети и ее пасынка, Стеша предположила:

      – Наверное, Сережа вас так достал, что ваше подсознание «пожелало» увидеть его мертвым.

      Тетя кивнула.

      – Я тоже сначала так подумала, когда увидела его лежащим на полу в кухне. Решила, что допек он меня, вот и чудится мне, что я его прикончила. Но потом я подошла к нему и поняла, что он тут и впрямь лежит. Я его потыкала, и он был мягкий.

      – Вы… Что вы сделали?

      – Я его потрогала.

      Стеша изумилась отваге собственной тети. Вот это она молодец! Не побоялась. Стеша бы ни за что не решилась на такое.

      – И он был в крови. Я испачкала руки и пошла их вымыть. В ванне мне неожиданно стало нехорошо, я вроде как потеряла сознание.

      Ну еще бы!

      – Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу в своей кровати. Как я туда добралась, я не помню. Но о Сереже я помнила. Я пошла на кухню, чтобы попытаться оказать ему помощь или выяснить, что же с ним произошло, но его там уже не было.

      – Как – не было?

      – Так. Только кровь…

      – Лужа?

      – Понимаешь, от лужи к этому времени осталось всего несколько небольших пятен. Но и они уже всасывались обратно в пол.

      – Что?

      – Всасывались в пол, – повторила тетя.

      Стеша взглянула на пол.

      – Вот в этот самый пол?

      – Да.

      Пол на кухне у тети был застелен практичным линолеумом, а этот материал никак нельзя назвать гигроскопичным. Всасывать в себя жидкости он не умеет. Что на него пролилось, так там и останется навечно или, во всяком случае, до тех пор, пока жидкость не высохнет. Но если бы на линолеуме высохла лужа крови, то остался бы след. Обязательно. А тут ничего не было. Ничегошеньки.

      – Где это было точно?

      – Вон там.

      И тетя указала