Бортовой журнал 4. Александр Покровский

вывернутые внутренности.

      Чуть только в сторону от шума улиц и блестящих фасадов, и сейчас же наступает чернота подворотен – такая, что по ночам не ходи; и темные провалы проходных дворов, и преступность, и туберкулез, и затхлый пар подвалов, и комары зимой, и гнилые подъезды, и лестницы без перил, и крысы, и пустые глазницы окон, и дыры, и ямы на асфальте, и мусор во дворах, мусор возле редких, больных деревьев, мусор везде.

      И коммуналки, коммуналки, коммуналки…

      Житель здесь непрост.

      Чаще всего это человек пожилой. Он худо одет во все старое, он одинок и заперт в своей комнате.

      Он начитан, умен и он не верит политикам, партиям и всей прочей ерунде.

      При встрече на ваше «Здравствуйте» он может ответить: «Мое почтение!»

      Тут можно услышать: «Премного вам благодарен», «Осмелюсь спросить» и «Не ведаю, друг мой!», а одна старушка на мое: «Как мне найти вот то-то», – ответила: «Не знаю, деточка, клянусь честью!»

      После этих слов становится хорошо, теплеют глаза.

      У этих людей особенные лица. Они будто бы выточены из очень редких пород дерева, которые и сами по себе давно уже редкость – сандал или же палисандр.

      Это люди с большим достоинством. У них плохо действуют руки, но жив ум, и, повторимся, у них очень выразительные лица.

      Я вообще люблю лица людей. Я люблю в них всматриваться и замечать в них перемены к лучшему.

      Они должны быть светлыми, тогда и мне становиться хорошо.

      А еще хорошо бы, чтоб улицы были чисты и свежи фасады домов.

      Вот все это вместе и есть город.

      Город, который построил Петр.

* * *

      Эпитафия: «При всей внутренней опрятности разума и воображения он обладал крайне ограниченным запасом слов».

* * *

      Все спецслужбы вербуют всех. Это работа такая.

      Но вербуют они только тех, кто вербуется. Чего на каменных время тратить?

      Так что если они и вербовали этого типа, то, значит, он вербовался, а наши если хотели сказать на весь мир, что мы последние мудаки, то им это удалось.

      У политиков аура внутренних органов имеет уныло-лиловый цвет, в отличие от синего, присущего нормальным людям. Думаю, что это от лжи. К примеру, печень не выносит никакого вранья. Клетки ее гибнут тысячами.

      То же можно сказать и об остальных органах, которые люди называют ливером.

      Таким образом, стоит заметить, что ливер политиков далек от совершенства.

      Вывод: иным занятие политикой приятнее собственного ливера.

* * *

      Щекотливые судьи, возможно ли вам угодить? Как вы загадочно безгласны!

      Обращаю ваши взоры на то обстоятельство, что в своей нетерпимости я способен дойти до резкой и рискованной крайности, а все оттого, что характеру моему в значительной мере присуща черта, которую с трудом можно отнести к добродетели – прямолинейностью своей я далеко превосхожу карабахского ишака.

* * *

      Я тут недавно придумал вот что: я предложил заранее написать некрологи на все более или менее значительные фамилии. Я предложил вывесить их загодя, дабы адресаты смогли бы ими насладиться