Зима мира. Кен Фоллетт

погружается в пучину варварства.

      Потом местная ячейка Британского союза фашистов объявила, что их лидер, сэр Освальд Мосли, выступит с речью на собрании фашистов в Кембридже. Эта новость заставила Ллойда вспомнить Берлин три года назад. Он снова увидел, как бандиты в коричневых рубашках громят редакцию журнала Мод фон Ульрих; снова услышал скрежещущий, полный ненависти голос Гитлера, когда тот стоял перед парламентом, поливая презрением демократию; вновь содрогнулся, вспоминая окровавленные пасти собак, рвущих тело Йорга с надетым на голову ведром.

      Сейчас Ллойд стоял на платформе кембриджского железнодорожного вокзала, встречая маму, которая должна была приехать лондонским поездом. С ним была его приятельница Руби Картер, активистка местной ячейки партии лейбористов. Она помогла ему организовать сегодняшнее собрание на тему «Правда о фашизме». На нем должна была выступать мать Ллойда Этель Леквиз. Ее книга о Германии пользовалась большим успехом; на выборах в 1935 году она выставила свою кандидатуру, и ее избрали в парламент от Олдгейта.

      Ллойд волновался перед собранием. В новую политическую партию Мосли вступило много тысяч человек, частично благодаря горячей поддержке «Дейли мэйл», запустившей скандальный лозунг «Ура чернорубашечникам!». Мосли был вдохновенный оратор. Вне всякого сомнения, сегодня они будут принимать в партию новых членов. Было жизненно необходимо, чтобы его соблазнительной лжи противостоял яркий маяк здравого смысла.

      Руби, однако, оказалась болтушкой. Развлечениями в Кембридже она была недовольна.

      – Как мне надоели здешние мальчишки! – говорила она. – У них одно на уме – пойти в паб и напиться.

      Ллойда это удивило. Он думал, что Руби здесь ведет активную жизнь. Одежду она носила недорогую, но всегда тесноватую, облегающую ее пышные формы. Многие посчитали бы ее симпатичной, подумал он.

      – А чем ты любишь заниматься? – спросил он. – Кроме организации собраний партии лейбористов.

      – Ходить на танцы.

      – Наверняка у тебя нет недостатка в желающих пригласить на танец. Ведь в нашем университете на одну девушку приходится двенадцать парней.

      – Не хочу, чтобы мои слова показались обидными, но большинство университетских парней – гомики.

      Ллойд знал, что в Кембридже учится много гомосексуалистов, но то, что об этом сказала она, было ему неприятно. Руби славилась своей резкостью, но это было слишком даже для нее. Он не представлял себе, что тут можно ответить, поэтому промолчал.

      – Но ты же не такой, правда? – сказала Руби.

      – Конечно, нет, не говори ерунды!

      – Не обижайся. Ты такой красивый, что вполне мог оказаться голубым. Если бы не нос лепешкой.

      Он рассмеялся.

      – Вот это называется сомнительный комплимент!

      – Но ведь так и есть. Ты похож на Дугласа Фэрбэнкса-младшего.

      – Ну, спасибо. Но я не голубой.

      – А девушка у тебя есть?

      Это начинало выглядеть просто неприлично.

      – Нет, на данный момент – нет. – Он демонстративно посмотрел на часы и вдаль – в ту сторону, откуда