Страшная тайна. Диана Уинн Джонс

отсюда. Живо!

      Все испуганно глядели на потолок. Им не надо было объяснять, что происходит. Генерал бросился бежать, как спринтер, и на ходу умудрился крикнуть в рацию:

      – Очистить здание! Крыша сейчас рухнет!

      Мы с Джеффросом подхватили киру Александру под руки с двух сторон и очертя голову кинулись следом. Мы неслись по разбитому мозаичному полу – по обе стороны от нас, как в замедленной съемке, оползали лавины, – а потом побежали по коридору, который все никак не кончался. Я еще на середине запыхался даже сильнее Александры, так запыхался, что уже и не пытался остановить обрушение. И бежал со всех ног, слушая медленный рокот падающих стен наверху, и клялся, что, если выберусь отсюда, всерьез займусь спортом, и все бежал и бежал.

      Мы выскочили на террасу со ступенями, выходившую в большой внутренний двор. Изо всех дверей на террасу высыпали запыленные фигуры в форме. Генерал и все остальные благоразумно побежали дальше, вниз по лестнице во двор. Мы, отдуваясь, бросились следом, а по пятам за нами по ступеням прыгали обломки камней.

      Генерал остановился посередине двора у огромной статуи Корифоса Великого. Все остальные кучкой оборванцев сгрудились вокруг – их было сотни две, не больше, даже странно: маловато рук, чтобы удержать в подчинении целую империю.

      – Император недавно провел сокращения в армии, – кисло пояснил генерал, заметив мое удивление, и развернулся посмотреть на дворец.

      Я-то был не способен выдавить ни слова. В груди у меня пылало. Я только и мог, что с мучительным усилием втягивать в себя воздух и глядеть, как огромное здание словно складывается и оседает и в небо вздымается бурлящая пыль. Джеффросу, судя по всему, было гораздо хуже, чем мне; он покосился на меня, словно говоря «почему бы и нет», и щелкнул пальцами. Где-то в недрах рокочущей груды послышалось мрачное «бум», и бурлящая пыль, которую сдувало вбок, внезапно окрасилась оранжевым пламенем.

      – Ой, ой! – вырвалось у Александры.

      Здание величественно улеглось и обратилось в гору дымящейся щебенки, а генерал тем временем обнял киру Александру за плечи.

      – У вас обязательно начнется новая жизнь, сударыня, – донеслось до меня сквозь неимоверный грохот. И мне пришло в голову, что в свою неведомую Талангию генерал Дакрос уедет не один.

      Сколько времени мы стояли и смотрели на дворец, не знаю. Помню, мы все вроде бы хотели дождаться, когда вслед за остальным дворцом обрушатся боковые крылья, каждое из которых состояло из цепочки массивных башен, а они так просто не поддавались. Оттуда во двор все выбегали и выбегали люди, и в конце концов во дворе образовалась довольно большая толпа трясущихся, осиротевших, запыленных придворных, и все смотрели, как рушится режим, который мы считали вечным, и я, конечно, был потрясен не меньше остальных. Империи, ненависть к которой я так лелеял, попросту больше не было.

      Дыхание возвращалось медленно и постепенно. Когда у меня уже только дрожали ноги и саднило в груди, а развалины перед нами, похоже, перестали шевелиться, я повернулся к генералу Дакросу и отдал ему две из четырех дискет с копией