На полпути к себе. Вероника Иванова

И кто знает: вполне возможно, что Дэриен распутал клубок интриг без моего участия. Я не лучшая кандидатура для руководства расследованием. Да и для проведения оного тоже. Хотя… Меня пытались учить. Помнится, точно так же сидел за столом.

* * *

      …Я сижу за столом, теребя лохматый край листа старой хроники. Житие короля по имени Тыр-Пыр-Дыр-надцатый меня не занимает. Не вдохновляет на подвиги. Сволочной был король. И родственники его были сволочными. И придворные… Жестокие нравы почивших во тьме веков и людей, несомненно, представляют интерес. Для книжных червей. Или для извращенцев, которым доставляет наслаждение описание пыток, душевных и физических. Правда, я мало что могу себе вообразить – опыта нет. А если учесть, что вид крови вызывает у меня… стойкое неприятие по причине того, что сия жидкость слишком драгоценна, чтобы ее проливать… Вряд ли я буду осчастливлен подобным опытом в скором времени, поэтому на полях книги появлялись заметки исключительно двух видов: «Повреждения, несовместимые с жизнью» и «Повреждения, несовместимые с сохранением рассудка». К концу предложенной моему вниманию хроники без таких «характеристик» остался буквально пяток персонажей, судьбу которых мне и надлежало решить, дабы выполнить очередное задание Магрит. Зачем я должен копаться в старом хламе? Кто знает… Впрочем, за двадцать лет жизни можно было привыкнуть к любым, даже самым странным пожеланиям сестры, что я и сделал. Привык. И раз уж она велела «разобраться», кто из давно истлевших мерзавцев виноватее других, что ж… Попытаюсь разобраться.

      – Как идут дела? – Магрит сделала вид, что искренне интересуется моими успехами.

      Ага, как же! Судя по роскошному платью, усыпанному голубыми жемчужинами, сестренка куда-то собралась. На бал? Вроде бы время балов давно прошло: зима близится к завершению, а первый грандиозный праздник случится только летом…

      Я так углубился в размышления относительно планов Магрит (которые, признаюсь честно, представлялись мне куда более интригующими, чем события давно минувших веков), что опомнился, только когда длинные пальцы звонко щелкнули перед моим лицом.

      – Я задала вопрос. – Голос сестры стал чуть холоднее. Такое случалось, если она считала мою рассеянность чрезмерной. А поскольку я довольно часто блуждаю в бурьяне собственных мыслей…

      – Да, dou[4] Магрит.

      – Что – да?

      – Я слышал ваш вопрос.

      – И?

      – Что? – парировал я.

      – Сегодня ты мне совсем не нравишься, – вздохнула сестра, присаживаясь на край стола.

      Я промолчал.

      «Не нравишься»… Эти слова по моему адресу звучали если не каждый день, то раз в неделю – обязательно. Как правило, означали они примерно одно и то же, но с некоторыми вариациями. От «просто дурак» до «ленивый дурак». Насчет своих умственных способностей я не питал иллюзий. С тех самых пор как увидел, насколько быстро и изящно

4

Госпожа (господин).