И маятник качнулся…. Вероника Иванова

с видом знатока заявила гномка.

      – Учту. А теперь объясни, что тебе нужно от меня?

      – Ну-у-у-у… я беспокоилась. – Могу поспорить, что новая волна румянца залила круглое личико по иной причине, нежели та, что вызвала прежнее его кратковременное покраснение.

      О существовании купца было забыто сразу же после того, как Миррима увидела мое лицо. Что до меня, то мне доставляло некоторое садистское наслаждение искоса подглядывать за мучениями добровольного наблюдателя. Несчастный человек был вынужден слушать всю чепуху, которую мы несли, нимало не смущаясь его присутствием. Не думаю, что он понимал и половину наших слов, но продолжал мужественно фиксировать в памяти каждую произнесенную фразу, одновременно пытаясь делать вид, что его куда больше волнуют приготовления к отправке обоза.

      Согласен, со стороны мы выглядели странно: гномка в растрепанных чувствах и совершенно квелый парень, который даже не удосужился приподняться со своего «ложа», – что у них может быть общего? Собственно говоря, ничего общего у нас и не было. По моему скромному разумению. Что же касается мнения на сей счет моей собеседницы, то она не спешила им поделиться, а я не проявлял интереса.

      Она беспокоилась… Из-за чего, скажите на милость?! Знакомы – без году неделя. Нежных чувств друг к другу не испытываем. Вроде я ей ничего не должен… А она мне? За испорченную одежду разве что… И потрепанные нервы. Ладно, попробуем выяснить…

      – Вот как? – Я картинно изумился.

      – А что такого? – Миррима попыталась выкрутиться. – Тебя так крючило на стрельбище…

      – Могу себе представить. – Я вздохнул.

      – А потом тебя куда-то унесли…

      – И, конечно, тебя так беспокоила моя судьба, что ты принялась меня искать? – Я не хотел язвить, но горечь сама собой проникла в голос.

      Гномка куснула губу.

      – Ты не веришь?

      – Почему же… Верю. Только не могу понять причин.

      – Причин?

      – Помнится, еще до той безобразной сцены, после которой я потерял сознание, ты успела получить хорошую затрещину, – заметил я, прищурившись.

      Гномка снова начала розоветь:

      – Это… Ну… В общем…

      – Было справедливо, – подытожил я.

      – Да, – облегченно выдохнула Миррима.

      – Поэтому ты на меня не обижаешься.

      – Да.

      – Что-то еще?

      – Да… – Она протянула мне ладошку, на которой тускло поблескивала монета. – Твой выигрыш.

      А я и забыл… Надо же… Она пришла, чтобы отдать мне деньги? Куда катится мир?

      – Спасибо, конечно, но мне даже некуда ее положить.

      Гномка немного подумала и потянула за шнурок, выглядывавший из выреза платья. На свет божий был извлечен маленький кожаный мешочек из тех, что используются несовершеннолетними девицами для хранения всевозможных любимых мелочей и талисманов. Красивый такой мешочек, даже с вышивкой, и шнурок крепкий, сплетенный из тоненьких полосок кожи.

      – Возьми, пожалуйста.

      Я принял дар со всей возможной серьезностью. Ну вот, теперь осталось только вдеть в каждое ухо по серьге,