Кофейные истории (сборник). Софья Ролдугина

Хаммерсонам. Если арендную плату за ферму задержат еще на месяц, боюсь, нам придется расторгнуть соглашение. Да и кофе не слишком полезен для моего слабого сердца… Где шляпка с вуалью?

      – Владелица кофейни, которая сама никогда не пьет кофе! Расскажешь кому – и не поверят, – улыбнулась миссис Хат, подавая мне черную широкополую шляпку. Семидесятидневный траур по покойной графине я уже растянула вдвое и не собиралась пока прекращать, хотя некоторые знакомые начали снисходительно посматривать на меня.

      Пускай. Леди Милдред была достойна даже большего, чем четыре с половиной месяца траура.

      – Не вздумайте раскрывать мои секреты, – шутливо пригрозила я кондитерше, закрепляя шляпку шпильками. Ох, уж эта мода… – Боюсь, для общества столь неожиданное развенчание представлений об обычных хозяйках кофеен станет слишком сильным ударом. Где шаль, миссис Хат?

      – Внизу, на кресле, я думаю. Не лучше ли спросить Мадлен? Мэдди, ласточка моя, где шаль леди Виржинии? – крикнула кондитерша в коридор, приоткрыв двери.

      Внизу что-то упало, а потом дробно застучали каблучки.

      – Не стоило ее отвлекать, – только вздохнула я и, поправив шляпку в последний раз, быстро вышла из комнаты. – Внимания Мэдди, увы, хватает только на что-то одно… Боюсь, очередной чашке конец.

      Что правда, то правда – посуды по вине нашей маленькой актрисы было попорчено немало. Но тем не менее Мадлен была совершенно замечательной девушкой – старательной, веселой, живой. Бронзовые кудряшки вечно плясали вокруг лица, колоколом вздувалась от бега коричневая юбка. Мэдди часто смеялась… но беззвучно. К нам, в кофейню, она попала уже немой, общалась только знаками, хотя грамоту – удивительно для девушки ее происхождения – знала преотлично и вдобавок умела писать красивым, округлым почерком.

      Нам почти ничего не было известно о прошлом Мадлен, кроме того, что она приехала в Бромли, столицу, два года назад в надежде стать актрисой. Устроилась в одну из бромлинских трупп и вроде бы даже имела успех, но тут судьба окончательно отвернулась от нее. В одну из ночей после премьеры театр вспыхнул как спичка, а Мэдди нашли в подсобке, в подвале, избитую до неузнаваемости и со странными ожогами на ногах и на спине.

      Тогда же у нее пропал и голос.

      Впрочем, сейчас Мадлен уже нисколько не сожалела о своей несостоявшейся сценической карьере и была вполне довольна местом разносчицы в одном из самых дорогих и элитарных кофейных салонов Бромли.

      Мэдди встретила меня на нижней ступеньке и со старомодным реверансом протянула шаль – черную, как сажа. У меня были и цветные шелковые платки по последней моде, и подобающие благородной даме пелерины, однако для прогулок по городу я предпочитала именно простую шаль, чтобы не выделяться из толпы. А «хождение в народ» – именно то, чего всегда ожидали в свете от леди Милдред Эверсан и ее потомков.

      – Спасибо, дорогая, – поблагодарила я девушку, и та расцвела улыбкой. – Георг здесь?

      Мадлен на мгновение задумалась, а потом мотнула головой.