Магический код. Ольга Егорова

заморских автомобилей и заморских туров… А то, что на душе у тебя хреново, русский турист Иван, так это просто тебе сегодня меньше пить надо было. Так что расцепи свои белы рученьки и отойди по-хорошему от игольчатого дерева, перестань его к себе прижимать так интимно… Если уж тебе интим нужен, так ты к Байраму обратись, он тебе устроит…

      – Пить, говоришь, меньше надо было? А, ладно, – вздохнул Иван, обращаясь к воображаемому турецкому полиглоту в форме охранника. – Черт с тобой. Тебе все равно не понять. Не понять…

      Отцепившись от дерева, он побродил еще некоторое время по рощице, послушал песни цикад. Тропинка вывела его снова к площадке со сценой – здесь уже не было ни души, официанты собирали столы и стулья, громоздя их друг на друга, изредка обмениваясь репликами на турецком. Пройдя стороной, Иван остановился у бассейна, присел на корточки, зачерпнул воды в горсть и умыл лицо. Легче не стало – хлорка, она и есть хлорка, хороша для борьбы с микробами, но никак не с похмельным синдромом и уж тем более не с душевной болью, воспоминаниями, одиночеством… Ну, зато уж микробов на лице точно никаких не осталось – хоть какая-то польза. Сияя продезинфицированным мокрым лицом, он обогнул бассейн и решил-таки подняться в номер, чтобы принять теплый душ, собрать наконец в чемодан шмотки и попытаться уснуть, по привычке утешая себя мыслью о том, что если ему это удастся, то можно будет храпеть сколько душе угодно и никто не станет пинать тебя в бок… Да, в одиночестве есть свои прелести, с этим не поспоришь.

      Он направился было к лифту, но, вспомнив о зеркальной поверхности стен, сразу же повернул к лестнице – только этого ему сейчас не хватало для полного счастья, любоваться отражением своей мокрой, стерильной и пьяной физиономии. Восемь коротких лестничных маршей – не дистанция для бывшего спортсмена. Чемпиона области, кстати, по спортивному плаванию. Бывшего. В заплыве на пятьсот метров. И неоднократного призера – на всех прочих дистанциях.

      Первые три лестничных марша и правда дались ему на удивление легко. А вот между четвертым и пятым он внезапно застрял и опустился прямо на ступеньку, повесив голову между коленей и обхватив ее ладонями. Нет, подумалось с тоской, как ты не пытайся убежать от себя, все равно сам себя рано или поздно догонишь и поймаешь… Не уйдешь от себя далеко, не спрячешься. Это только кажется, что маячит свет в конце туннеля, а на самом деле в конце каждого туннеля – тупик. Вот и сейчас – очередной тупик, между четвертой и пятой лестничной площадкой, в гостинице, за тысячи километров от дома – напрасно он думал, что здесь тупиков не бывает, напрасно ехал в такую даль, надеясь вырваться наконец из замкнутого круга…

      Вот ведь как обернулось. Иван сидел, низко опустив голову, ощущая над собой всю тяжесть оставшихся над головой шести этажей, и тяжесть темного неба, усыпанного незнакомыми турецкими звездами, и тяжесть каждой этой звезды в отдельности. И ужасно хотелось поддаться этой тяжести, чтобы она наконец раздавила его