Великая война. 1914 г. (сборник). Сергей Базанов

какой-нибудь туда, к Карпатам. С ним и пристроюсь…

      Нездоровится сильно, но это ничего. В бою пройдет. Я помню, как перед моим первым боем у меня целую неделю болели зубы. Но когда загрохотали первые выстрелы, и все существо мое напряглось в ожидании неизведанных ощущений, зубы, как по волшебству, затихли, и я с удивлением заметил уже после боя, что я излечился от своей постоянной боли. Так и тут, наверное. С подъемом нервов перестанет чувствоваться и нездоровье. Правда, потом оно скажется, понятно, но… что делать!

      Здесь в С… стоит N-ский пехотный полк. В нем осталось всего шесть офицеров. Да и среди солдат убыль не меньше половины. Весь полк на позициях, лицом к западу, откуда, по слухам, двигаются австрийцы, опомнившиеся от неожиданной потери всей восточной Галиции. Знакомые по Пруссии картины выжидательного сидения в изрытой земле. Те же подземные ходы и узкие ровики. Те же присыпанные сухой травой и ветками гласисы[26] неприметных брустверов. И так же кое-где среди поля, ровного и на вид пустого, то вырастают, то проваливаются неведомо куда фигуры солдат в измазанных глиной и грязью шинелях. Кое-где курятся дымки – это в окопах чаевничают. Пока враг еще далеко, и можно досыта полоскаться горячей водицей. А нашему солдату нужнее всего две вещи на позиции: кружка горячего чаю с замызганным и грязным кусочком сахара, вынутым из недр внутренних карманов, и добрая затяжка крепкой и сладко-терпкой махоркой. После этих двух удовольствий он снова крепок и бодр, как бы раньше ни устал до этого. И когда убирают убитых, своих и чужих, прежде всего у них разыскивают табак и спички. Им там ненужно! Ну, а мы, покуль живы, еще пососем «козью ножку»… И нет в этой реквизиции ничего плохого.

      А что теперь ночи холодные и в окопах спать не очень чтобы тепло – так это же пустяки… Придет случай, и в тепле наспимся. Чем и интересна война… Сегодня стучим зубами от холода в сторожевке на лихорадочно-сером и зыбком болоте, а завтра – спишь чуть ли не сутки под пышным балдахином резной кровати бывшего владельца роскошного замка, в величавых столетних комнатах которого разместились, кто где, грязные и истрепанные солдатишки, обрадовавшиеся теплу и спокойной ночи. То болтаешься в седле в течение пяти суток подряд, и тебя травят как волка окружающие разъезды противника, и силы падают уже, и энергия гаснет под гнетом яда усталости; то попадаешь, как в рай, в имение старого и добродушного пана, которому, в сущности, все равно, кто кого бьет, лишь бы он сам цел был, и в этом имении проводишь два – три дня абсолютно без работы и с полным комфортом для людей и лошадей…

      А ежедневная смена местности! А тысячи ярких, не забывающихся сцен и эпизодов, что разыгрываются ежедневно на наших глазах! А чувство гордости и бодрящего ликования, когда враг уступает и уходит назад! Где все это вы найдете? Нет, в этом отношении война хороша! Она страшно расширяет даже и очень узкий по природе кругозор. Посмотрите-ка, как рассуждает наш солдат теперь. Он испытал сильные потрясения. Он познал глубину жизни. Наконец, он столько

26

Гласис (франц. glacis) – пологая земляная насыпь впереди наружного рва крепости или полевого укрепления. – Прим. сост.