Меблированная пустыня (сборник). Леонид Финкель

мы познавали тайны собственного тела. Мне казалось, что мы потеряли стыд перед Богом…

      – Смотри на меня и молчи…

      А потом она ушла. И не захотела, чтоб я ее проводил. И оставила все свои картины:

      – Не желаю, сказала, чтоб они жили в том страшном доме.

      – А ты? Ты будешь продолжать, там есть, пить, спать? После… после этого праздника?

      Она не ответила.

      Ушла.

      И мне захотелось самому заползти в какую-нибудь щель. Я не мог себе представить, что после этого полета буду один, без нее, в комнате, заселенной во всех щелях, как московская коммунальная квартира.

      Почему ушла? Зачем ей было уходить? Что она оставила в том доме, ведь даже ее картины здесь…

      Я разложил их на полу. Мне казалось, что они не только расцвечены, но озвучены и даже издают какой-то дурманящий запах. И тут я понял, что это запах ее волос и ее тела. И я зарычал, как раненый зверь: «Зачем я ее отпустил, зачем? Она – никто другой – дана мне Богом, только она. Эта длинноногая женщина в черной майке и короткой черной юбке, с медными волосами, которые пахнут мятой и медом…»

      Я катался по полу от отчаяния, от безысходного горя…

      Я ползал по полу, пока вдруг не очутился в какой-то щели. И услыхал:

      – Тебя приглашают на собрание…

      – Партийное? – спросил я с испугом.

      – Да…

      – Мы строим новую партию «Израиль, вперед!»… Надо же что-то противопоставить этому… Диссиденту… Шахматисту… Выскочке, который и жизни по-настоящему не знает… Разве тюрьму… («Цальмон» – послышалось мне). И ты должен быть с нами… Мы выберем тебя в Вожди…

      Как говорит мой друг Вита Лагина:

      – Организационный комитет объявляет набор в Партию Не Знающих Чего Они Хотят. Приглашаются: мужчины, так и не выяснившие для себя кто им больше нравится-блондинки или брюнетки, женщины, колеблющиеся между семейным долгом и влюбленностью. Дети, не умеющие четко ответить на вопрос: кого они больше любят – папу, маму, бабушку или кошку… Специалисты с высшим образованием, обдумывающие, что чему принести в жертвы: работу мечте или наоборот, граждане, не знающие, что лучше – сильная рука или демократия. Вступительный взнос – 3,5 ден. знака. Устав Партии будет разработан на первом же открытом заседании партии, которое состоится…надцатого мартобря сего года».

      Умница, Вита! Сочиняет сказки, а эту, в отличие от других – назвала «НЕ-СКАЗКА» и мне предлагают эту «НЕ-СКАЗКУ» всерьез…

      Господи, неужели они вспомнили мои заслуги? Где-то в седьмом или восьмом классе школы, в самом конце учебного года, меня приняли в комсомол. Взносы же за лето комсорг класса не взял, дескать, успеется. И вообще, вся комсомольская работа начинается с осени…

      Худшей пытки придумать для меня он просто не мог. Мне казалось, все смотрят на меня и спрашивают, как я могу спокойно ходить по улицам, в кино, играть в футбол, когда в моем новеньком комсомольском билете нет отметки об уплате членских взносов?

      Как дождался той осени – не помню. Но уже в первые холодные дни, когда пришлось надеть