Лекарство от любви – любовь. Ольга Егорова

от незнакомых людей некрасиво.

      – Ну, все-таки, я твой должник, – сказал Герман серьезно и поднялся с постели. – Ты спас меня от страшного сна. И теперь я просто обязан купить тебе мороженое. Иначе я буду чувствовать себя неловко. Ты какое мороженое любишь? Сливочное или шоколадное?

      – Шоколадное, – тут же сдался мальчишка и выскочил из купе в коридор. Герман, порывшись в карманах брюк, вышел вслед за ним. В коридоре, и правда, было гораздо светлее. Пожилая торговка мороженным с огромной коробкой-холодильником в руках медленно шла по вагону и распевала свою незамысловатую песню:

      – Шо-ко-о-ладное… Клу-у-бничное…

      Вверх от коробки поднимался густой пар, и руки у женщины были красными от холода. Однако желающих купить в такой час мороженое в вагоне практически не оказалось. Большинство пассажиров еще спали, а все жаворонки, поднявшиеся ни свет ни заря, уже выстроились в традиционную очередь в дальнем конце вагона.

      – Значит, шоколадное? – уточнил Герман, доставая из кармана брюк смятые десятирублевые купюры.

      Мальчишка обернулся. Он наконец увидел лицо своего спасителя и внезапно почувствовал, что сон его продолжается. В это невозможно было поверить – и тем не менее, это было так.

      Это ребенок был, как две капли воды, похож на Пашку. На повзрослевшего Пашку.

      – Дяденька, что с вами? Вам плохо?

      Мальчишка, обернувшись, заметил, как побледнело лицо его попутчика. И деньги почему-то из рук выпали, посыпались на пол…

      Он принялся их собирать, время от времени поднимая глаза и бросая тревожные взгляды на мужчину, у которого, видимо, стало плохо с сердцем. Или еще какая-нибудь неожиданная взрослая беда с ним приключилась…

      – Со мной все в порядке, – проговорил Герман изменившимся голосом. Не отрываясь, он снова и снова вглядывался в черты лица парнишки. Нет, наверное, все же поторопился он заверить свою судьбу в собственной непоколебимости. Напрасно решил вступить с ней в схватку. Слишком сильный противник ему достался, слишком непредсказуемый. Эти бои без правил, кажется, еще никогда и никто не выигрывал.

      «Ведь ты же мужчина», – напомнил он себе. Те же самые слова когда-то давно он говорил Пашке, когда тот начинал хныкать, больно ударившись коленкой об асфальт. И добавлял: «А мужчина должен быть сильным». И Пашка всегда успокаивался.

      Вот только сейчас, когда Пашкиными глазами на него смотрел совершенно другой мальчишка, когда глаза этого мальчишки были настолько Пашкиными, до такой степени – Пашкиными…

      – Все в порядке, – повторил он почти спокойно. В самом деле, ведь сколько двойников ходит по свету, и что удивительного в том, что этот мальчишка тоже оказался чьим-то двойником?

      «Не чьим-то, – язвительно усмехнувшись, подсказал внутренний голос. – Не чьим-то, а Пашкиным. И повстречался он не кому-нибудь, а тебе…»

      Ох уж, эта судьба с ее таинственными знаками! В каждой строчке – только точки, как в песне. И догадывайся, ломай голову, что все это значит. Не догадаешься – твои проблемы.

      «Только