Капля света. Ольга Егорова

тем самым нарушится, а мне бы этого не хотелось. Ведь Настина история случилась уже после того, как умер отец.

      Мне было девять лет, когда это случилось. Я спала, внезапно сквозь сон услышала, как плачет мама. Я открыла глаза, прислушалась. Раньше мне никогда не доводилось слышать, как плачет мама. Я подумала: может быть, это плачет Настя? Но Настя была слишком маленькой, она не могла плакать вот так, по-взрослому.

      Я вскочила и, путаясь в длинном подоле ночной рубашки, побежала в родительскую спальню. Там было, темно. Я приоткрыла дверь. Теперь мамины всхлипывания слышались отчетливо.

      – Мама, ты плачешь? – спросила я у нее.

      – Лера? Это ты? Почему ты не спишь?

      – Я проснулась, услышав, как ты плачешь. Что случилось, мама?

      – Ничего. Ничего не случилось. Иди спать, доченька.

      В темноте родительской спальни я видела силуэт матери – она лежала, полуобернувшись ко мне. Наверное, до той минуты, пока не появилась я, она просто лежала вниз лицом. Я тоже часто так ложилась, когда плакала.

      Почему-то рядом с ней я не увидела отца. Я вспомнила, что накануне вечером он не пожелал мне спокойной ночи, потому что его просто не было дома в тот момент, когда я ложилась спать.

      – А где же папа? – снова спросила я. Мама ничего не ответила и почему-то заплакала еще громче.

      – Где папа? – повторила я свой вопрос, чувствуя первый раз в жизни, как сердце полностью заполонило отчаяние.

      – Иди сюда, Лерочка. Иди ко мне, только ступай неслышно, чтобы не разбудить Настю. Знаешь, Настя очень чутко спит.

      Я подошла и присела на краешек кровати рядом с плачущей мамой.

      – Видишь ли, дочка. Ты уже большая… – Она прижала меня к себе и замолчала на некоторое время, а я вдруг подумала о том, что не хочу быть большой. Оказывается, нет ничего хорошего в том, что человек становится большим. Как же я раньше, глупая, этого не понимала. Ведь если бы я сейчас была маленькой – такой, как Настя, – мне не пришлось бы слышать всего того, о чем расскажет мама. – И ты должна знать правду. Твой папа больше не будет жить с нами.

      Я сразу все поняла. Я на самом деле была уже большой и как-то быстро собрала воедино обрывки случайно услышанных прежде разговоров между матерью и отцом. Я сразу поняла, что наш папа теперь буде жить с другой женщиной.

      – Как это? – спросила я, как будто была маленькой. Отчаянно пытаясь снова стать маленькой, уменьшиться у мамы на глазах, чтобы она остановилась, не говорила, не заставляла слушать…

      – Понимаешь, доченька, у него теперь другая семья… Он ушел от нас. Ушел жить к другой женщине.

      Я знала, что мама не врет. И все же не хотела верить в то, что она говорит.

      – Этого не может быть, – возразила я ей. – Папа не такой, он не мог нас бросить…

      – Не плачь, Лерочка. В жизни всякое случается. И это – не самое страшное. Он по крайней мере не умер…

      Мама что-то еще говорила. А я перестала уже слушать ее. Я внезапно совершенно отчетливо осознала: лучше бы – умер.

      Было бы гораздо лучше