Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства. Линкольн Пейн

команды, случаются и на реках, указание, без сомнения, относилось в том числе к путешествиям по морю.

      «Артхашастра» и «Законы Ману», как предполагается, объединили обычаи и законы судоходства, принятые в различных частях государства Чандрагупты; в той или иной форме эти обычаи и законы сохранились и после распада империи Маурьев в 180-х годах до н. э. Время их фиксации отражает рост городов и развитие торговли в Северной Индии – процесс, начавшийся в VI веке до н. э. К этому же периоду относится распространение джайнизма и буддизма, религий, производных от индуизма, но отличающихся от него. Торговля помогала новым учениям проникать во все более далекие края, а оба учения, в свою очередь, способствовали развитию торговли. Доктрина ахимсы (ненанесения вреда живым существам) существенно ограничивала джайнов в выборе профессии: разумеется, они не могли разводить скот на убой, но и земледелие было для них под запретом из-за необходимости уничтожать вредителей, поэтому джайны часто становились купцами. Особенно много джайнов было в Гуджарате и в южноиндийских царствах Пандья, Чола и Чера – регионах, которым предстояло занять ведущую роль в индийской дальней морской торговле. Буддисты, чьи храмы существовали за счет пожертвований, благосклонно относились к купцам и ростовщикам; кроме того, в миссионерском рвении они добирались до Средней Азии и Китая через Гиндукуш, Каракорум и дальше на восток по Шелковому пути, а также морем через Бенгальский залив в Юго-Восточную Азию и дальше в Китай. Хотя буддизм не проник в Юго-Восточную Индию так же основательно, как джайнизм, он достиг Шри-Ланки (Цейлона) в 247 году до н. э., когда третий царь из династии Маурьев, Ашока, отправил к тамошнему царю посольство. Шри-Ланка стала заповедником тхеравада-буддизма, местом паломничества и обучения жрецов со всей Азии.

      Жизнь Ашоки задокументирована куда лучше, чем жизнь его предшественников, благодаря многочисленным надписям – эдиктам на каменных стелах, установленных по его приказу в разных частях державы: в Индо-Гангской равнине, в Тамилнаде на юге, вдоль побережья и на западе вплоть до афганского Кандагара. Несмотря на свои многочисленные военные кампании, Ашока вошел в историю как совестливый кающийся правитель. Его нравственное перерождение произошло с принятием буддизма после ужасов покорения Калинги, при котором «сто пятьдесят тысяч было изгнано,[329] сто тысяч убито, и еще множество умерло. После того как Калинга была покорена, Любимец богов [Ашока] испытал сильное влечение к дхарме [нравственному поведению], почувствовал благорасположение к дхарме и наставлениям в ней». Жители Калинги были искусными мореходами; в одном из текстов царь Калинги назван «Повелителем океана»,[330] в другом говорится об «островах Калингского моря», то есть Бенгальского залива. Хотя завоевание царства и его порта Самапа (Ганджам) открыло для Маурьев торговлю с Востоком, их главным портом остался Тамралипти (Тамлук), к северу от Калинги, который соединяли со столицей в Паталипутре Ганг и царская дорога

329

…«сто пятьдесят тысяч было изгнано…» – Major Rock Edict XIII в книге Thapar, Early India, 181.

330

«Повелителем океана…» – Tripati, Maritime Archaeology, 29.