Море и цивилизация. Мировая история в свете развития мореходства. Линкольн Пейн

Поэтому в Месопотамии строили суда, наилучшим образом приспособленные для плавания по течению. Основным средством транспорта были лодки, однако того почета, каким они пользовались у египтян, здесь они не достигли. Месопотамская лодка была обыденной вещью, ее никогда не превозносили до статуса божественной ладьи.

      Древнейшими судами, сведениями о которых мы располагаем, были легкие лодки из тростника или шкур – они реже ударялись дном на мелководье, чем более тяжелые деревянные, и даже в случае удара их было сложнее повредить. Кроме того, такие лодки было проще вести обратно вверх по течению после того, как их разгрузят. Народы Месопотамии пользовались также недолговечными плотами, которые держались на воде за счет надутых шкур животных или герметично закупоренных глиняных сосудов. Когда такой плот достигал места назначения, его разгружали, деревянный верхний настил продавали вместе с грузом, а поплавки либо продавали, либо тащили вверх по течению для повторного использования. Суда такой простой конструкции применялись вплоть до середины XX века, когда самым распространенным типом лодок на Тигре и среди арабов в Шатт-эль-Араб по-прежнему оставалась куффа[129] – круглая тростниковая лодка в форме огромной корзины, укрепленной деревянными ребрами и просмоленной битумом, или асфальтовой смолой. Несмотря на кажущуюся хрупкость конструкции, куффа может взять на борт трех лошадей с конюхами, то есть пять тонн груза.

      Успехи судоходства в Месопотамии также несравнимы с египетскими. При всем богатстве дошедших до нас хозяйственных документов – договоров, торговых поручений или расписок о приобретении товара, торговых печатей, изображений – лодки мы знаем лишь по фрагментам битума,[130] которым обрабатывали корпус для водонепроницаемости. Уменьшенные копии и изображения судов очень немногочисленны, и до нас дошло крайне мало текстов, описывающих роль кораблей и судоходства в жизни шумеров. Одним из источников, приоткрывающих завесу над водными традициями Древней Месопотамии, могут служить легенды, связанные с рождением Саргона в 2300-х годах до н. э., и эпос о Гильгамеше[131] – квазиисторическом герое III тысячелетия до н. э., чьи подвиги хранились в памяти народов Ближнего Востока более двух тысяч лет; их отголоски присутствуют в библейских сказаниях о Моисее, Ное и Всемирном потопе, в «Одиссее» Гомера и в «Тысяче и одной ночи».

      Перечни шумерских царей содержат имя Гильгамеша, правившего примерно между 2800 и 2500 годом до н. э., однако древнейшие сохранившиеся версии эпоса о Гильгамеше относятся к началу II тысячелетия до н. э. Повествование состоит из двух частей: в первой рассказывается о дружбе и подвигах Гильгамеша и Энкиду, вторая излагает историю потопа. Версии этого эпоса сохранились на шумерском, аккадском, хурритском и хеттском языках, некоторые детали с течением времени менялись в зависимости от чаяний и опыта слушателей. Первое деяние Гильгамеша и Энкиду – убийство Хумбабы, стража лесов. По шумерской версии

129

…куффа… – Agius, Classic Ships of Islam, 129–32; Hornell, Water Transport, 101–8.

130

…по фрагментам битума… – Carter, “Boat-Related Finds”, 91–99.

131

…эпос о Гильгамеше… – West, East Face of Helicon, 402–17.