Свет дня. Грэм Свифт

мной не будете?»

      «Вы знаете или предполагаете?»

      «Знаю».

      На этот счет никаких сомнений. Глаза переменчивые – то черные, то карие, зыбкие под налетом льда. Черепаховые. Волосы тоже. Черные, казалось бы, но когда на них упадет прямое солнце, вдруг темно-коричневые.

      Еще одно, чего я не ожидал, – хотя, если подумать, это очевидно заранее. Большей частью женщины. Процентов шестьдесят.

      Когда я сказал об этом своей дочери Элен, она спросила: «Это что, плохо?»

      И некоторые приходят не просто с затверженным текстом, они приходят как на настоящую кинопробу, и кажется, что минимум два часа провели сегодня перед зеркалом (Рита, например). Одетые, чтобы сразить наповал. Волны аромата. Им не хочется, чтобы причиной считали небрежение по этой части. Они решились, но у них есть гордость.

      Врач, адвокат, специалист по кастингу…

      Но она, хоть и была недешево одета, не казалась одной из кандидаток в звезды. Черная куртка – чистый кашемир. Косметика есть, но, можно догадаться, наложена машинально, торопливой рукой, не так, как мажутся иные. Ей не требовалась боевая раскраска, хотя, возможно, именно в бой-то она и шла.

      На ум, конечно, всякий раз приходит муж. Думаешь: что тут может быть? Ставишь себя на его место (и они заранее знают, что так будешь делать).

      Сорок с небольшим – сорок два, сорок три – и в хорошей форме. Чуть подернутые льдом глаза. Умные, быстрые глаза – лед придает им суровости. Но кажется, что может и растаять.

      Выясняется – преподавательница колледжа. Привыкла быть среди собравшихся главной.

      Педагоги, даже на учебе от полиции, всегда нагоняли на меня страху.

      Умная и хорошо обеспечена: куртка. До сих пор жила, похоже, без особых забот. Суровость поэтому лежит тонким слоем. Из тех, в ком налет суховатой профессиональной жесткости не мешает увидеть женщину вдвое моложе. Даже девушку.

      «Понятно. И вы знаете, кто эта особа?»

      Куртку расстегнула, но не сняла, и у нее была черная сумочка из мягкой кожи, которой она дала соскользнуть с плеча на пол. Под курткой черная юбка из чего-то похожего на бархат и кофточка песочного цвета, надетая на белую блузку. В полосе солнца между нами ее колени искрились почти как мишура. Вид не такой, как у обычных женских колен, которые могут показываться из-под юбки под тем или другим углом, с тем или другим смыслом. Нет – просто освещенные солнцем колени.

      Может, в них-то все и дело.

      «Да. Ее зовут Кристина Лазич».

      «Иностранка?»

      «Она из Хорватии».

      «Дайте запишу».

      Я придвинул к себе блокнот. В какой-то момент полезна деловитость.

      «И вы знаете, где ваш муж и мисс Лазич – если она мисс – встречаются?»

      «Мисс. Да, я могу дать адрес. Это квартира в Фулеме. Второй этаж. Мы ей снимаем – я хотела сказать, мой муж снимает».

      «Понятно».

      «До этого – в смысле, до того, как переехала на квартиру, – она жила у нас».

      «Понятно».

      Я чувствовал, что она смотрит, как я вожу пером по бумаге, точно досадует на мою