Чёрный Ферзь. Эмир Наджи

атмосфера. Здесь было всегда уютно, наверное, потому что тут были лошади, а там где лошади не может быть неуютно, там нет места злости. Здесь все изменилось, но осталась та самая душевная атмосфера. Даже воздух здесь был совершенно иным. Из теплой раздевалки мы вышли в крытый манеж, где пахло влажным песком с описками и навозом. Это был приятный запах, теплый, в нем не было ничего отторгающего, наоборот этим запахом хотелось пропитаться. По манежу по кругу берейторы водили двух коней. Мы с Хасаном смотрели за каждым движением этих животных. Воистину, этих существ создал Господь Бог… И все же, несмотря на то, что Он создал человека, у Господа отменный вкус, ведь чтобы создать этих прекрасных животных нужен не просто талант, а настоящая любовь. Любовь не к кому-то, а любовь совершенная, которая не дана человека, или дана, но ее растерял. Каждое движение лошади наполнено той самой любовью, которую может дать только Бог и неважно кто и как его называет. Он есть та совершенная любовь ко всему, ко всей жизни и всему живому, и лошади тому подтверждение. Нет, Господь Бог не трудился кропотливо, оттачивая каждую линию, он создал лошадь экспромтом, в порыве вдохновения, несколькими движениями, а потом просто полюбил это творение и просто вложил всю эту любовь в ладони, которыми он провел по еще необработанным бокам, холке, гриве, хвосту. И Он ахнул, увидев то, что у него получилось, и захотел он наделить это существо свободой и открытой душой. И душу эту видно в этих огромных круглых глазах, а свободу видно в каждом движении. Ну почему же люди не учатся у лошадей, ведь у них можно многому научиться?

      – Знакомься, это Синдбад, а это Алладин. Оба они с характером, как ты любишь.

      – Какие необычные имена для коней, но очень символичные.

      Ко мне подошел Синдбад, видимо, услышав, запах сахара, который доносился из кармана жилетки. Я заглянул в его глаза и непроизвольно обнял его. Кто говорит, что любви с первого взгляда не существует, просто никогда не испытывал ее. Я не смог сдержаться и поцеловал Синдбада в его нос, похлопал по шее и стал готовить его к прогулке по манежу. Проверил подпруги, выставил стремена. Это был целый ритуал, я трепетал от бряцанья застежек и скрипа ремней. Этот трепет перерастал в восторг. Восторг, который могут ощущать только дети… и я. Берейтор принес мне подножку, чтоб я мог запрыгнуть на коня, но я жутко не любил этого и поэтому, кряхтя, вскарабкался на Синдбада. Я чувствовал движение каждой мышцы коня, каждый шаг, это был чистейший восторг. Мы перешли на рысь. Мы слились с Синдбадом в единый механизм, который подобно мотору под капотом автомобиля работал слаженно и четко, каждое движение совершалось в свое время. Мы поднялись в галоп, и уже весь Мир перестал существовать, существовало только наше дыхание. Между мной и Синдбадом была какая-то телепатическая связь, мы понимали друг друга с полумысли. Мы рысили и поднимались в галоп, шли по кругу и восьмеркой, мы были единым существом. Нет, мы были больше, чем всадник и лошадь,