Лёд. Олег Сергеев

Алексеевич, – притворно заканючил мой больной с похмелья повеса, – ну как Вам не понять! Молодость проходит, годы летят… Разве могу я упустить шанс напоследок гульнуть, прежде чем какая-нибудь матрона кровь с молоком навеки окольцует ясноглазого сокола? – и лицо его приняло столь жалобное, почти мученическое выражение, что я не выдержал и невольно расхохотался.

      – Ну что мне с тобой делать, сокол мой? – простонал я, вытирая глаза. – В наказание я могу не допустить тебя до расследования весьма интересного дела, – и я хитро ему подмигнул.

      Мишка тут же выпрямился и напрягся, как натянутая струна:

      – Уж не то ли это голубоглазое дело, что только что выскользнуло из кабинета? – и он с притворной сердитостью погрозил мне пальцем, ноготь которого уже изрядно пожелтел от табака.

      – У нее погиб муж в арктической экспедиции, и она упорно не хочет верить в то, что для моряка дожить до сорока лет – уже чудо. Впрочем, она платит нам, и мы, хочешь – не хочешь, а должны хотя бы попытаться изобразить бурную деятельность. Прямо сейчас мы отправимся к кузену ее мужа, что был на том корабле вторым механиком, так что, приведи себя в порядок.

      Мишка пожал плечами и кое-как причесался пятерней. Я велел ему купить по дороге кислого молока и имбиря, чтобы хоть как-то забить похмельное амбре, и через несколько минут мы наняли экипаж и отправились по указанному Катериной Матвеевной адресу.

      2

      Кузен Сергея Пронина, Ипполит, проживал со своей семьей в одном из небогатых кварталов Петербурга на втором этаже двухэтажного дома, первый этаж которого занимала собственно хозяйка, сдавая верхние комнаты внаем. Мы кое-как пробрались по узкой темной лестнице, залитой помоями, наверх и, не найдя ни звонка, ни дверного молотка, принялись со всей мочи колотить в заплесневелую и местами прогнившую дверь. Через пару минут на пороге показалась крошечная девочка и уставилась на нас своими круглыми и темными, как вишни, глазами.

      – Пронины здесь живут? – рявкнул на нее Мишка.

      Девочка вздрогнула, побледнела и сделала шаг назад, указывая пальцем на что-то за нашими спинами. Мы обернулись и увидели еще одну дверь, обитую войлоком. Стучать по ней было практически бессмысленно, и Миша дернул за едва державшуюся ржавую ручку. Дверь тут же отворилась, и мы оказались в крошечной прихожей в кромешной тьме. Я постарался как можно громче кашлянуть и крикнул:

      – Позвольте войти?

      Где-то вдалеке послышался шорох, а затем звук приближающихся шагов, и уже через минуту перед нами стояла невысокого роста женщина средних лет, державшая свечной огарок и подслеповато щурившаяся в попытке разглядеть незваных гостей.

      – Здравствуйте, – с готовностью начал я. – Меня зовут Николай Зандерс, я сыщик и занимаюсь расследованием гибели вашего родственника – Сергея Пронина. Мы пришли поговорить с Ипполитом… простите, не знаю, как его по отчеству…

      – Андреевич, – хриплым