Улики горят синим пламенем. Николай Леонов

сбежала, у третьего жена ноготь сломала. А ты, сыскарь, носом в землю и вперед! От забора и до заката.

      Дверь неслышно открылась. Верочка внесла в кабинет поднос. Генералу – чай в стакане с тяжелым серебряным подстаканником, полковникам – кофе: Гурову – чашку двойного эспрессо, а Станиславу – большую кружку растворимого.

      Крячко, как ни странно, первым переключился на деловой лад:

      – А не могли болельщики пошалить? Футбола давно у нас не было? Может, чемпионат какой?

      – Не было, – ответил Гуров. – Это счастье еще впереди. Разве что дворовые команды мячик не поделили? В Марьине, вон, недавно кавказцы с русскими играли. Так местные в футбол продули и решили взять реванш в силовых единоборствах. В результате массовая драка и поножовщина со стрельбой.

      Верочка обернулась уже в дверях и ужаснулась:

      – Какой кошмар! И кто победил – местные или кавказцы?

      – В Марьине местные – это как раз и есть кавказцы, – пояснил Гуров. – Они там титульная нация. А кофе был просто замечательный, спасибо!

      Верочка благодарно улыбнулась и скрылась за дверью.

      Генерал мечтательно сощурился.

      – Эх, кабы группу злостных поджигателей раскрыть! Тут бы вам и медальки, а то и орденок. А мне, старику, глядишь – еще годик дали бы поработать. Да где там? Наверняка какой-нибудь придурок подсуетился. Кстати, хочу предупредить. Для вас лучшим вариантом будет именно этот – найти сумасшедшего одиночку. Во всяком случае, такой расклад устроит всех там, наверху. Даже тех, кто на словах будет высказывать недовольство. Этих – особенно.

      Гуров глянул на циферблат больших башенных часов в углу кабинета.

      – Петр, мы, с твоего разрешения, пойдем проветримся. Все равно депутат что-то запаздывает.

      Орлов отвел глаза.

      – Простите, ребята.

      Станислав сделал вид, что изумлен:

      – Окстись, Петр Николаич! За что?

      – Сам знаешь, – отрезал генерал. – Я не должен был вас подставлять. Не сумел. Непростое это дело. И нехорошее. Грязное.

      Гуров жестом успокоил друга-начальника:

      – Ладно, Петр, кончай каяться. Мы в последнее время только такими делами и занимаемся. Непростыми и грязными.

      И оба сыщика вышли из кабинета.

* * *

      Выйдя в коридор, сыщики увидели знакомое лицо. В приемной на диване сидел журналист Влад Дорохов. Крячко пошел к себе, а Гуров задержался.

      Он поприветствовал журналиста и поинтересовался:

      – Тебя за что взяли? От призыва в армию уклонялся или ребенка изнасиловал?

      – Не родился еще тот мент, который мне хомут подвесит! – парировал Дорохов. – Даже вам, Лев Иваныч, это не под силу, признайтесь.

      – Да, – согласился Гуров. – Много у нас еще недоработок. Но ты не переживай, что-нибудь придумаем. Специально для тебя.

      Несмотря на молодость, Влад пользовался среди пишущей братии непререкаемым авторитетом. Гуров тоже относился к нему с уважением и некоторой долей симпатии. Ему не всегда нравилось то, что пишет Дорохов,