Моя география. Алексей Митрофанов

деятельности которых можно условно обозначить как «всеобщая теория всего» – Циолковский и Чижевский.

      На городских улицах наряду с привычными вывесками типа «Холодильники», «Телевизоры» и «Велосипеды» встречаются также вывески «Люстры Чижевского», и это никого не удивляет.

      До революции самым известным здешним лакомством считалось так называемое «калужское тесто». Его ели в сыром виде. Больше нигде в России ничего подобного не выпускалось и не употреблялось.

      На Калужской иконе Божией Матери, хранящейся в Георгиевском соборе, Богородица изображена не с младенцем, а с книгой. Казалось бы, всего перечисленного выше достаточно, чтобы по городу постоянно летали электрические разряды, а вместо людей здесь проживали бы инопланетяне с рожками, которые ходили бы вниз головой. Но ничего подобного не наблюдается. Наоборот, город имеет и репутацию, и облик типичной русской провинции – тихой, спокойной, несколько сонной и самую малость себе на уме. А все перечисленные выше факты представляются всего лишь пикантной приправой, призванной несколько приперчить это слегка пресноватое блюдо.

      И только проницательный географ способен свести эти факты вместе и увидеть совершенно другой, абсолютно сюрреалистичный город, который не вписывается в привычные обывательские рамки.

      Сокровенные мечты архангелогородцев

      Многие думают, что лучшее время года – лето, когда жара, и можно не носить на себе много одежды, и длинный-длинный, просто бесконечный день, и фрукты-ягоды, и отпуска-каникулы. Кому-то по душе весна – природа просыпается, в воздухе сводящие с ума цветочные ароматы, и даже гнилостный запах прошлогодней листвы тоже сводит с ума. Кому-то по душе осень – романтичная пора, время философов и интровертов. Любящих зиму не так много, однако и они тоже находятся.

      В этом смысле города – как люди. Каждому городу свойственно свое, совершенно определенное время года, когда он живет наиболее естественной для себя жизнью, когда он раскрывается полностью, распускается, словно редкий цветок. И в этом смысле большая часть русских городов – вот парадокс – как раз отличается зимним характером. Взять, к примеру, Архангельск. До Полярного круга всего лишь два градуса. Небо низкое, тяжелое, ради такого неба фотографы всего мира часами сидят в графических редакторах. Тут же – пожалуйста, бери не хочу. Да только вот беда – неба практически не видно, лишь после полудня оно чуточку сереет и спустя пару часов снова становится черным. Фонари на улицах и вывески даже не выключают – смысла нет.

      Кажется, город изначально делался с учетом именно искусственного освещения. В свете желтых фонарей светлые пузатые дома сами кажутся желтыми, как новогодние мандарины. А пузатые они, поскольку толстостенные – это какая же должна быть кладка, чтобы справляться со здешними морозами, которые тут с октября и по апрель.

      Внешние блоки сплит-системы на архангельском