Основы психологии С. Л. Рубинштейна. Философское обоснование развития. А. Н. Славская

подход на субъекта. Не менее важным – уже и психологически – барьером была абсолютизация ленинского определения сознания как отражения все той же предметности (существенной и в концепции К. Маркса), без признания объективности и первичности которой оно лишалось бы, якобы, своей общественной сущности. Это определение сознания и психологического, сохранившись в отечественной психологии до сих пор, преобразовано и углублено Рубинштейном в его формуле многокачественности психического.

      Таким образом, фактически уже к середине 1930-х годов С. Л. Рубинштейн разрабатывает систему методологических принципов как основ новой системы и нового этапа развития психологии. Это принцип единства сознания и деятельности, принцип развития и принцип личности. В основном они имеют имплицитный характер. Эти принципы не были и не остались теоретическими абстракциями, поскольку с этого же момента Рубинштейн направляет герценовский коллектив на исследование психических явлений памяти, восприятия, мышления в их развитии в ходе осуществления ребенком определенного (экспериментально организованного) рода деятельности. Эти эмпирические исследования становятся основаниями следующего издания тома «Основ общей психологии»

      3. Презентация психологической науки С. Л. Рубинштейном в «Основах психологии» 1935 г.

      Почти одновременно со статьей о роли трудов К. Маркса для психологии С. Л. Рубинштейн пишет свои первые «Основы психологии», пока имплицитно раскрывая в них роль методологии в интеграции психологической науки, диалектичности своих способов теоретического мышления и эмпирического анализа и исследования. Глубоко диалектически Рубинштейн ставит вопрос о начале изложения психологии как системы, уже в самой его постановке поднимая проблему соотношения разных качеств науки как совокупности знаний и науки как процесса познания.

      С самых первых строк он диалектически определяет соотношение высшего уровня науки – ее предмета исследования – как процесса добывания и накопления знаний. Определение предмета психологии, считает он, невозможно до осуществления исследований: «И сплошь и рядом наука может, формируясь в процессе научного исследования, в основном, сложиться, прежде чем откристаллизуется ее определение» (там же; курсив мой. – А. С.). И продолжает: «Определение предмета – конкретное и содержательное – является не столько началом, сколько концом, итогом науки» (там же). Это – с одной стороны. С другой, однако, «наука, осознавшая сущность своего предмета, будет развиваться плодотворнее и надежнее, чем наука, лишь ощупью прокладывающая свой путь, но оно (определение предмета), – добавляет он, – может и должно выявить основные установки, определяющие пути научного исследования в данной области» (там же, с. 39). Иными словами, определение науки идет во встречных направлениях – и от определения предмета, и от исследования.

      При определении специфики психологического познания