Таежный спрут. Сергей Зверев

с собаками на поводке, темные личности в закоулках торговали «ширевом». Развалины кафе «Давай закусим», пережившего генсека, «доброго царя», но не пережившего патриотов, тоскливо взирали в небо.

      Толпа на остановке, давя слабых, атаковала «Икарус»-гармошку. Скептически оглядев желающих уехать, Туманов пешком отправился на улицу Ленина.

      На звонок никто не открывал. Он долго терзал его, затем развернулся и позвонил в квартиру напротив.

      Из открывшейся двери высунулись две головы. На уровне жизненно важных органов – мохнатого среднеазиата с очаровательными клыками, повыше – потасканной тетки в бигудях и с прыщом на бороде.

      – Девушка, вы мне не поможете? – вежливо осведомился Туманов.

      «Азиат» зарычал.

      – Помогу, – кивнула тетка. – Может, чаю? Фундук – фу!

      – Спасибо, – Туманов сглотнул, – я на службе. – Вынул из кармана удостоверение Налимова и самоуверенно раскрыл. Все равно читать не будет.

      – На службе, а не бреетесь, – укоризненно заметила «девушка».

      – Вы правы, – согласился Туманов, – это упущение. Мне нужна Оксана Владимировна Волина из двадцать четвертой квартиры. Как бы узнать, где она?

      – Она уехала, – поскучнела тетка.

      – Куда?

      – Я… не знаю.

      – Когда?

      – Я… не помню.

      – Поточнее.

      Не все ментовские повадки он похерил за годы нервотрепки. Иногда удавалось и создавать убедительный вид, и придавать весомость словам. В некоторых случаях это впечатляло.

      – Она уехала, н-наверное, в сентябре, – вспомнила тетка.

      – То есть вы лично видели, как она собирала чемоданы, грузила вещи в машину?

      – Нет, что вы, – тетка стушевалась. – Я не видела, молодой человек… Просто пришел мужчина, такой, знаете, приятной наружности – вот как вы… Показал книжечку – вот как у вас… Задавал какие-то вопросы – я ответила… А потом он сказал, что Оксана Владимировна уехала, и если кто-то будет ею интересоваться…

      У него не нашлось слов благодарности. Он махнул рукой и пошел прочь. Если тетка что-то и говорила вслед, он не слышал.

      Через двадцать минут он стучал в другую дверь – звонок не работал. Открывшая женщина узнавалась с большим трудом. Когда двенадцать лет назад она выходила замуж за Лёву Губского, поглазеть на этот божий дар прибежала чуть не вся железнодорожная ментура – кроме тех, что дежурили и находились на задании (эти прибежали назавтра). Теперь время уничтожило даже то положительное, что сохранялось полгода назад. От красоты остались большие глаза цвета бирюзы и завитки кудряшек на лбу. В остальном Светка напоминала рыхлую, плохо слепленную и неряшливую плюшку.

      – Здравия желаем, – сказал Туманов.

      О большом здравии речь, видимо, не шла. В руке у Светки дымилась сигарета.

      – Ты живой, Туманов? – У нее и голос стал тонким, как сигарета, и бесцветным, как ее дым.

      – Я