Будущее в прошлом. Илья Сергеевич Воронков

10]

      – Арти, срочно! У сына был недавно какой-нибудь серьезный стресс, или там, страх какой, например? – взволнованно спросил доктор Валентин Симон.

      – Ну, я даже не знаю.

      – Срочно друг! От этого зависит очень многое. Все может пойти наперекосяк, если он вспомнит, что ты его сюда вёз. Он сразу всё поймет. Нам нужно знать, что стирать!

      – А это не опасно?

      – Ты издеваешься? Конечно, нет!

      – Возможно это!

      – Ну!

      – Мы вчера с ним ездили в больницу к одному больному военному. Я хотел показать ему, что некоторые люди не имеют возможность не то что читать, но и видеть. Жестко конечно, наверное, я с ним.

      – Не то это, братан, не то! – доктор мотал головой, упершись в огромный стеклянный стол.

      – Там доктор такой странный был. – не слышал он Симона. – Он нас всех там разыграл. Загорелась лампочка, сигнализации завыли. А он забегает и говорит – война! Представляешь? Больной, блин! Я даже чуть от страху кучу не…

      – Эврика! Арти, ты умничка. Это то, что надо!!!

      – Эй ребята, все слышали? Всё, что было после розыгрыша больного доктора стираем напрочь! В яблочко дружище, ты нам очень помог. – все не унимался Валя.

      -Глава 11-

      – И что было дальше? – спросили почти одновременно старцы, столпившись вокруг Макса.

      – Не знаю. Дальше ничего не помню. Помню только, что забежал доктор в белом халате, перепуганный весь такой, и заорал, что было мочи «Война! Война!».

      – Может, на вас свалилась бомба. Я имею в виду прямо на эту больницу! – предположил Морти, сложив свои кукольные истощенные руки в позу «надо подумать».

      – Не говори чепухи, как бы тогда парнишка выжил! Кстати, ты не помнишь, какой это год был? – спросил русский старец Алексей (правда, все называли его почему-то Буча).

      – Две тысячи двадцать четвертый, вроде. Странно, такое ощущения, как будто это было вчера. Ей, Богу.

      Максим хотел было сдержаться, но слезы забыли спросить разрешения и сами начали наседать на его голубые и уставшие от тусклого света глаза.

      – У мальчика шок, пусть он отдохнет! – настаивал Буча.

      С русским обычно никто и никогда не спорил. Не только потому, что он был старше всех. Причиной отсутствия споров обычно являлась ученая степень старца, он был доктором психологических наук. В свое время он был почетным и уважаемым преподавателем в МГУ, но, как и всем учителям бывшей России, заработной платы ему хватало лишь на продукты и на оплату ЖКХ. Один персонаж из фильма как-то сказал «Русские не сдаются!», наверное, так оно и есть. Наш Буча решил бороться за жалкое существование и написал книгу. Книга была написана умным и в то же время понятным языком для читателей. Первый тираж разошелся на ура – 10 000 экземпляров. Второй тираж тоже собрал немало поклонников нашего героя и продвинул его на 20-тое место самых удачных стартов писателей страны. Казалось бы, ничего не предвещало беды, но, …было одно очень даже немаленькое «но». Немаленькое «но» пришло