Михoля. Александр Игоревич Грянко

сделанное вероятно для того, чтобы такие дети, как я, играясь, прятались именно там. Но это были совсем не те прятки, в которые мы часто играли на улице. Нет, это были очень серьёзные прятки, в них я действительно боялся, что меня найдут, ведь наказание, которое после этого я получу, было весьма серьёзным. Прячась от родителей, я нырял за эту диванную стенку и молчал, пытаясь дышать очень тихо. В этот момент моё сердце билось так сильно, как будто кенгуру колотило меня своими ногами и руками изнутри. Хоть я и боялся, одновременно с этим я чувствовал себя защищённым этой тонкой стенкой из низкокачественной древесины. Порой я лежал там по несколько часов, лишь бы скрыться от всего этого ужаса, который с каждым днём нарастал. Радовали в эти моменты лишь обои, на которых была огромная лягушка с огромными глазами, розовый слон, радуга, тучи с каплями и прочая наркомания этого типа.

      Никогда не понимал, почему слона нельзя было нарисовать естественным, серым цветом? Почему всё детское очень яркое? Как мозг определяет, что это яркое, а другое нет, если это не касается света? Ведь все цвета одинаковы. Белый цвет тоже можно считать ярким, разве нет? Но почему-то для детей яркими цветами являются: желтый, красный, синий, зелёный. Да, это основные цвета, и из них можно сделать любой. Но ведь производные от этих цветов тоже яркие. Да взять хоть всё тот же белый. Он не так сильно бросается в глаза? Ну да, это верно. Тогда получается, что яркие цвета ярки лишь потому, что наш глаз так устроен? Почему же только цвета подстраиваются под строение нашего организма? Почему зима такая холодная, ведь наш организм без одежды совсем не приспособлен к такой зиме. Нам нужны дополнительные усилия и условия для того, чтобы не умереть в такую зиму. Или же всё-таки зима знает, что мы довольно развиты умственно, и сможем выжить, добыв себе кров в холодную погоду, таким образом, подстраиваясь под нас? Да, в жизни всё очень сложно устроено. Не понятно лишь, кто всё это так спроектировал.

      Помимо всего прочего, в моей комнате было ещё много интересного. Например, ковёр. Я очень любил играть на ковре, потому что его узоры были уникальными. В них я мог разглядеть многое. Один и тот же узор можно было превращать сразу в несколько вещей. Например, был интересный узор, который был похож на овечку, в нём я также видел лягушку с большими глазами, которые совершенно недавно были рогами. К слову, в ванной комнате была плитка с водными каплями, в одной из которых я разглядел повара, летящего на метле. Это точно был повар. У него была белая шапка, которую носят повара в дорогих ресторанах, ну, эта, которая расширяется к макушке и свисает набок, как берет, хоть и должна стоять ровно. Вообще в квартире было много узоров, потому что практически везде были ковры. Даже на стенах, потому что это было очень модно в то время. И в каждом ковре я находил свой мир, который не мог понять никто, кроме меня.

      Часть восьмая. Прятки.

      Я был ещё маленьким, но это не мешало мне гулять до позднего вечера. Родители сильно не волновались по этому поводу, что меня вполне устраивало. В один из