Операция «Возмездие». Владимир Паутов

услышал. – Как арестовать? Это боевые офицеры. Начотдела награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды и орденом Мужества, его заместитель имеет два ордена Мужества. Я не понимаю!

      – А вам не следует ничего понимать! Вы должны выполнить приказ! Они превысили служебные полномочия и должны нести ответственность за свои действия. Понятно? Здесь разберутся что и как!

      – Вы понимаете, что это такое? Отдел фактически будет обезглавлен и не сможет нормально работать!

      – Повторяю, ваше дело, товарищ полковник, выполнить приказ! – резко ответили на том конце провода.

      – Устный приказ выполнять не буду! – решительно ответил особист.

      – Хорошо! Вам по телексу вышлют соответствующий ордер. После ареста и начальника отдела, и его зама надо немедленно этапировать в Москву.

      В наушнике раздались короткие гудки. На том конце провода отключились. Начальник особого отдела еще долго сидел за столом с телефонной трубкой в руке. Письменный приказ об аресте офицеров пришел буквально через четверть часа.

      Афганистан. Провинция Гильменд.

      Заброшенный кишлак Сийах-Аб.

      2007 год. Май

      Заброшенный карьер недалеко от кишлака Сийах-Аб имел внушительные размеры. Работы на нем были остановлены сразу же после начала гражданской войны. Склоны его за десятилетие простоя успели основательно покрыться зарослями густых колючих кустарников. От карьера в направлении на юг вела довольно хорошо укатанная грунтовая дорога. Через двенадцать километров она упиралась в автомагистраль Кандагар-Гиришк, связывавшую два главных города соседних провинций.

      Въезд в карьер закрывала основательно проржавевшая металлическая конструкция, много лет назад бывшая шлагбаумом. Здесь же в окружении низкорослых деревьев стояла единственная уцелевшая глинобитная хижина. Ее окружал высокий дувал[1]. Выглядела хижина довольно ухоженной, будто в ней кто-то постоянно проживал. Большой внутренний двор между хижиной и дувалом сверху был затянут армейской маскировочной сетью, которая днем создавала тень от жарких полуденных лучей солнца. Вдоль стены хижины ровным рядком выстроилась целая батарея двадцатилитровых пластиковых канистр, наполненных или водой, или какой-то другой прозрачной жидкостью.

      Было около четырех часов утра. Солнце только-только начало подниматься из-за горной гряды хребта Шах-Максуд[2], озаряя первыми лучами безжизненную каменистую пустыню.

      Утреннюю тишину неожиданно нарушил скрип открываемой двери. На пороге глинобитной лачуги появился человек. Он внимательно осмотрелся и вернулся в мазанку. Внутри было темно.

      – Собх бахайр[3], сахеб[4]! – сказал афганец лежавшему на тростниковом лежаке человеку и замер в ожидании.

      – Доброе утро, Афзаль! – пробурчал тот в ответ. После чего буквально вскочил с лежака, бодрым шагом подошел к висевшему на веревке медному кувшину с водой и стал энергично умываться.

      – Буди

1

Дувал – в Афганистане большой глинобитный или каменный обмазанный глиной забор. (Здесь и далее примечания автора.)

2

Хребет Шах-Максуд – один из отрогов Гиндукуша, находится в 70 км на северо-запад от Кандагара.

3

«Доброе утро!» (дари).

4

«Господин» (дари).