Солнце на дороге. Андрей Максимов

ему очень нравилось происходящее. И говорил он, понятно, не пленникам, которые его все равно понять не могли, но своим друзьям. Вещал торжественно, будто не в лесу находился, а на площади и словно не два товарища стояли перед ним, а толпа слушателей.

      – Наша правда – она безусловна, – изрекал Азамат. – Мы – звери. А человек не может победить зверя. Он не в силах справиться ни с медведем, ни с волком, ни даже с хорошо откормленным псом… Нас было трое, однако мы с легкостью разгромили вашу деревню, подтвердив, что человек бессилен против зверя. Люди побеждают зверей хитростью, а потом едят их. И это нечестно. А звери уничтожают людей силой, и это справедливо.

      Женщина и подросток дрожали так сильно, что, казалось, ветки на деревьях колеблются не от ветра, а от их дрожи.

      Но никто из пленников не плакал. Ни слезинки не катилось по их абсолютно белым лицам.

      «Уйти? – спросил сам себя Антошин. – Какое мне дело до всех этих страстей? Да и не имею я права вмешиваться в ту жизнь, в которой меня не было».

      Конечно, правильней было бы уйти.

      Однако были вещи, которые полковник Николай Васильевич Антошин переносить был не в состоянии. Например, когда кто-то издевался над людьми. В каком бы месте ни происходило это издевательство и в какое время, значения не имело. Этого просто не должно было быть – и всё.

      Полковник Николай Васильевич Антошин знал: человек – это тот, кто не позволяет издеваться над себе подобными.

      И он никуда не ушел. Он стал прикидывать, как можно спасти этих несчастных.

      Азамат посмотрел на своих товарищей и крикнул молодому:

      – Тутай, из нас ты самый юный зверь! И мы, старые волки, отдаем тебе первую добычу.

      Молодой парень, почти мальчишка, вскочил, улыбнулся радостно, обнажив гнилые зубы, выхватил из ножен свой меч и – Антошин даже вздохнуть не успел, настолько быстро все произошло – одним ударом, почти без напряжения, отсек голову несчастной женщине.

      Ни мальчик, ни мужчина не издали ни звука, не проронили ни слезинки. Только сжали зубы. Антошину показалось, что этот зубовный скрежет звучит громче всех иных звуков шумящего леса.

      Тутай издал победный вопль и, все так же радостно улыбаясь, запрыгал в безумном танце вокруг женского обезглавленного тела. Не прекращая танца, он рассек его и вынул печень.

      Смотреть на это было невыносимо.

      Антошин убежал в глубь леса: его выворачивало так, будто все внутренности решили выскочить наружу.

      Многое повидал на своем веку полковник Николай Васильевич Антошин. Но то, что он видел на этой красивой лесной поляне, вынести было невозможно.

      Обры не обратили на шум никакого внимания: они были слишком увлечены наблюдением за пиршеством своего товарища.

      Очень кстати под ногами Антошина оказался ручеек с быстрой ледяной водой. Полковник умылся, попил водички.

      Полегчало.

      «Слишком ты стал впечатлительным, полковник, – сказал себе Антошин. – Стареешь».

      Да, он не успел спасти женщину, но еще есть шанс помочь мальчику и мужчине.

      Полковник еще попил