Семь капель счастья. Наталья Баклина

несколько столиков под навесом, плотно занятых людьми, был залит светом. На границе пляжа горели низкие фонарики, а дальше начиналась темнота, после света почти непроглядная.

      Инка перешагнула фонарики и пошла подальше от ресторана. Вскоре глаза привыкли и стали различать детали: линию берега, силуэты зонтиков, лежаки, составленные кучей. Добавлял подсветки и месяц, уже выбравшийся на небо и властно умостившийся кверху рогами среди крупных мохнатых звёзд.

      – Мамочки мои, как красиво! – пошептала Инка, взяла один из лежаков, и поставила его поудобнее. Села и стала смотреть на звёзды.

      Они горели золотом на чёрном бархате, слегка мерцая в непривычных глазу созвездиях. Море, хотя и мелкое, по щиколотку, шумело волной, как настоящее. И вскоре это всё – шум волн, свет звёзд, чернота неба, серпик рогатого месяца – стало сливаться для неё в красивую и торжественную мелодию, песнь вселенной…

      Она даже звуки флейты услышала, и эти звуки даже стали приобретать какую-то форму… Но тут в мелодию ворвался шорох песка под чьими-то ногами, и Инка очнулась. По пляжу шёл мужчина. Увидев её, замедлил шаги и подошёл:

      – Бонжюр!

      – Добрый вечер.

      Мужчина быстро заговорил по-французски. Инка помотала головой, опять коря себя за незнание языков и на всякий случай улыбаясь:

      – Я вас не понимаю.

      Тот кивнул, сел рядом с ней на лежак и опять заговорил. На этот раз Инка для разнообразия кивнула и повторила:

      – Простите, но я не говорю по-французски.

      Мужчина простил. Он схватил её за руку и крепко стиснул, а потом опять заговорил что-то, прижимая Инкину руку к своей футболке возле сердца. И тут Инка испугалась. Темнота, пустынный пляж и этот неизвестно кто, который возник неоткуда и, похоже, распалился не на шутку. Вон как курчавой башкой трясёт, усы топорщит! «Мамочки, – мелькнуло панически, – не хватало ещё, чтобы меня прямо тут изнасиловали!» И она заорала, вырываясь, разом забыв и про деликатность, и про незнание языков:

      – Да что ты ко мне привязался, козёл паршивый! Русским языком тебе говорю: не понимаю я тебя! Блин, так хорошо сидела, на звёзды смотрела! Явился, звали тебя! Отвали, урод, кому говорю!

      Но незваный ловелас от её крика пришёл в такой экстаз, что схватил Инку за плечи с явным намерением целоваться.

      Егор наблюдал за этой женщиной с четверть часа. Она вышла на пляж из-за ресторана, вытащила лежак из кучи остальных, села лицом к морю и сидела почти без движения, запрокинув голову к небу. «Ждёт кого-то? Или просто так сидит, смотрит на звёзды?» – подумал он лениво. Сам Егор смотрел на звёзды и усталость, наваливающаяся обычно к концу дня, уходила, утекала куда-то в сторону Южного креста. Тридцати минут одиночества на ночном пляже ему обычно хватало на передышку, после которой можно было работать дальше и весь оставшийся вечер продолжать тормошить и развлекать постояльцев отеля. Это стало ритуалом, и даже сегодня, в выходной, наплававшись за день с Люсьен, он пришёл сюда за покоем. Разглядеть