Новые рассказы о прошлом. Виктор Михайлович Житинкин

въехала во двор большого двухэтажного дома с большим сараем, расположенным немного в стороне. Огромные темные деревья окружали строения со всех сторон и еще больше усиливали тьму ночи. Тут еще, ни с того, ни с сего, с неба стали падать капли дождя, внезапно налетевший ветер зашумел в кронах деревьев.

      Капитан быстро выскочил из кабинки, сырой прохладный ветер успел нырнуть внутрь машины, стало зябко. Задремавший, было, Алехин приподнял ворот мундира и замер, наблюдая из темноты за Устиновым. Вскоре из дома вышел хозяин, они переговорили, открыли ворота гаража, расположенного в левом крыле огромного сарая. Капитан влез в кабинку, снова напустив холоду, от которого по всему телу у лейтенанта пробежали мурашки. Машина, урча в тишине, подрулила к открытым воротам.

      – Ну, теперь нужна твоя помощь, – обратился к Алехину капитан.

      – Что нужно делать? – пугаясь неизвестности, спросил Алехин.

      – Вылезай из кабинки – увидишь.

      Вдвоем, они с трудом сняли из кузова машины большую емкость, чем-то наполненная, которая, при помощи огромных усилий двух офицеров, благополучно перекочевала в открытое жерло сарая. Немец достал из бумажника деньги, отсчитал несколько ассигнаций, передал их в руки капитану, и уже собирался отправить офицеров домой, но капитан Устинов что-то изобразил руками и их, тотчас, пригласили в дом. У самых дверей капитан сунул своему помощнику в горсть деньги и шепнул:

      – Заметил гастштедт на самом повороте? Дуй туда, да возьми…, ну, не мне тебя учить. Выберешь сам. Постарайся быстрее, не так-то уж и много у нас времени.

      Алехин скоро вернулся, а когда вернулся, но людей на крыльце дома уже не застал. Пришлось долго толкаться у парадного входа, войти в чужой дом он не решался и стоял у двери до тех пор, пока она не отворилась. Немец, ворча, втащил его в просторную прихожую.

      Гостиная, куда привел офицеров «камрад», напомнила гастштедт. Потолок в комнате был деревянным и покрыт темным, почти черным лаком. На стенах было много охотничьих трофеев: рогов, клыков кабанов, но главным и самым видным трофеем была голова марала с огромными рогами и стеклянными глазами.

      – Ваша работа? – не утерпел Алехин.

      – Нет, – ответил немец. – Это мой отец был заядлым охотником. Ему ничего не оставалось делать, кроме как заниматься охотой. Он пришел с войны весь израненный, нашел себе это занятие, но прожил недолго – раны были слишком тяжелыми.

      Офицеры не стал уточнять, где воевал его отец, было бы нетактично сейчас вести об этом любой разговор, касающийся войны, тем более что они сами напросились в гости к этому, дружелюбно настроенному по отношению к ним немцу, обыкновенному сельскому пахарю.

      Все расселись за большим обеденным столом, на который лейтенант выставил все, что купил в гастштедте. Хозяин поставил посреди стола вазу с фруктами. Кроме водки и пива, Алехин прикупил в гастштедте еще штук с десяток отварных сарделек с горчичным соусом и несколько булочек. Таким