Враг императора. Андрей Посняков

всякое.

      – То я, Виринея. Рыбу принесла и вино.

      Вскочив с кровати, Алексей с готовностью отворил дверь.

      Поставив на столик вкусно пахнувший поднос с разложенными на пресной лепешке мелкими жареными рыбешками и большой глиняной кружкой, старуха пожелала жильцу приятной трапезы и удалилась.

      Тут только почувствовав, что проголодался, Алексей набросился на еду с большим аппетитом, несмотря на то, что рыба оказалась костлявой, лепешка – черствой, а вино – кислым, как уксус. Если б старший тавуллярий страдал изжогой, то она, несомненно, появилась бы от такой пищи, ну, а так обошлось отрыжкой.

      Повалявшись немного на ложе, новый жилец спустился вниз и, посетив расположенные, как обычно, под лестницей удобства, зашел в «рецепшн», поболтать с бабкой. Пусть та и сволочь, как безапелляционно утверждала надпись, однако нужно было хотя бы что-нибудь выяснить о соседях.

      – А, соседи? – Виринея Паскудница охотно поддержала тему. – Хорошие люди. Все вот, как ты – на заработки приехали.

      – Да я не на заработки, а для ученых диспутов! – оскорблено поправил Лешка. – Ну, может, прочту где-нибудь пару-тройку лекций о сути вещей – заработаю. Уж голодать, всяко, не буду!

      – Ну, дай-то Бог, дай-то Бог, – закивала бабка. – Надолго ты к нам, Алексий?

      – Как дела пойдут, – уклончиво отозвался беглец. – Так что у нас с соседями?

      – А! Так я и говорю – хорошие люди. Под тобой, на первом этаже – артельщики, плотники с Лемноса, это остров такой…

      – Да знаю.

      – Ну вот. Их там много – дюжина – так все вместе, на первом этаже, и живут. Народ солидный, спокойный.

      Ага, спокойные – подумал Лешка, вспоминая прикроватную надпись – «плотники – пьяницы и дебоширы». И тут же спросил:

      – А на втором, рядом со мной – кто?

      – Напротив тебя живет один юноша, Епифан – вежливый такой, обходительный, хочет поступить на службу в таможню – каждый день в порт ходит, возвращается довольный, видать, дела хорошо идут!

      Угу, довольный, а как же! Судя опять же по надписи…

      – Ну и в начале коридора – паломница, девица Мелезия, комнатку занимает – скромница, каких мало. Все на богомолье по церквям ходит.

      – Так-так… скромница, значит…

      – Скромница. А напротив нее один богомолец живет, строгих правил – Созонтий.

      Созонтий! Интересно его изобразил бывший постоялец. Кстати, что с этим постояльцем случилось? Убили, кажется?

      – Да, случайно в драке пырнули ножиком, – неохотно подтвердила Виринея. – Был человек – и нет человека. О-хо-хо, грехи наши тяжкие.

      Старуха набожно перекрестилась на висевшую в углу икону, засиженную мухами до такого состояния, что при всем желании было не разобрать, кто именно на ней изображен – то ли Николай Угодник, то ли Матерь Божия.

      – Значит, говоришь, хорошие тут жильцы, спокойные?

      – Хорошие, хорошие, господин мой! Спокойней некуда. Ну бывает, конечно, побуянят