Наследие бога войны. Книга 3. Игры разума. Николай Чепурин

умерла вскоре после нашего с сестрой рождения, а отец все время пил. В конечном итоге мы с Гиволреной оказались в приюте. Но это было не то теплое местечко, где можно обрести любовь, теплоту, ласку или заботу, а скорее наоборот издевательство и мучения. А как только у девочек начинала обозначаться грудь, старший воспитатель принимался их лапать, и этим все не заканчивалось.

      – Соитие?

      – Чего? Ты выражайся попроще, я таких заумных слов не знаю.

      – Секс?

      – Нет, секс – это когда добровольно, по обоюдному согласию, а этот сукин сын вначале облапывал, а потом насиловал.

      Кровер внимательно слушал рассказ молодой телисицанийки с Венеры и все сильней убеждался, что какой бы развитой не была цивилизация, механизмы поведения живых существ все равно не меняются.

      – Мы с сестрой не стали исключением, – продолжала она, – когда этот гад начал меня лапать, я ему двинула сразу в глаз. Так он разбил мне все лицо и запер на неделю в какой-то каморке, пообещав за это время позабавиться с сестрой.

      Но что-то ему помешало. Когда же он меня выпустил, я не стала испытывать судьбу и решила проблему. Той же ночью я перерезала ублюдку горло. И мы с сестрой сбежали. Про убийство она так ничего и не узнала.

      Так началась наша преступная жизнь. Мы воровали и обманывали, чтобы получить гроши на еду и ночлег. Гиволрена еще умудрялась покупать книжки и пыталась обучать меня каким-то заумным словам. Я же с головой ушла в наш образ жизни. Для меня это была игра, игра в которой я веселилась.

      Я давно заметила, что на мужчин легче влиять, а уж тем более обвести вокруг пальца, если показать им некоторые из своих прелестей, что я успешно и проделывала. Но я никогда не позволяла им зайти дальше, чем мне того требовалось. В итоге полуголый мужик с полным ртом слюней от переполнявшего его желания оставался ни с чем, а мы с сестрой быстро делали ноги.

      Постепенно мы заработали достаточную сумму, что позволило обзавестись постоянным, пусть, хотя пока что съемным, но жильем, а также обновить гардероб, что было крайне полезно для создания новых образов.

      Гиволрена все больше времени проводила за книгами и все чаще жаловалась, что ей не нравится то, чем мы занимаемся. Она была настолько ранимой, что, казалось, могла расплакаться от любой колкости, сказанной в ее адрес. Конечно, я никому не прощала подобного обращения с сестрой, в то время как сама не упускала возможности ее «ущипнуть». Нет, не потому что мне нравилось доводить ее, а потому что так, я надеялась, она поймет, что нельзя позволять издеваться над собой и показывать свою слабость.

      Однако ее чтение не оказалось столь бесполезным, как я полагала вначале. Однажды она предложила мне крупную аферу. Гиволрена полчаса излагала свой план, полный заумных словечек, многие из которых я не то что не знала, а просто впервые слышала. В конечном итоге мне просто пришлось вызубрить свою роль, и мы пошли на дело.

      Это было невообразимое удовольствие, я просто вжилась в свой образ и в скором времени мы обвели