Вокруг Солнца на земном шаре. Альманах. Татьяна Евгеньевна Помысова

октябрь с мамой-осенью спорит.

      Голуби парой на проводе – выше.

      Сухо, нежарко, и облако – дымкой.

      Листья с деревьями тихо прощаются.

      Память халтурит, и сделать бы снимки…

      Что же еще к нам опять возвращается?

      Хочется петь. Настроение джаза.

      Запах листвы и прозрачного неба…

      Есть в увядании тихая фаза.

      Жаль, если ты в этой осени не был!

      Блюзовых звуков не слышал рождение,

      Пару влюбленных пернатых не видел…

      Осень, послушай! Яви снисхождение!

      Ты же на нас, дурачков, не в обиде,

      Ты же простишь нашу вечную спешку,

      Делометанье без взглядов на лица…

      Не убирай эту милую вешку —

      Дай ароматом листвы насладиться!

      Соловьи

      Заплутала в полях весна.

      Мне не хочется совсем лета…

      Расскажи мне про весну – не до сна.

      Загуляла же, зараза, где-то!

      Не поют еще соловьи.

      Теребят ветра твои косы.

      Почему же все слова твои

      Невесомы, как весной – росы?

      Ожерельями липнет снег

      втихомолку у пустых талин.

      Ручейков еще не начат разбег,

      Грязноватым утром двор опечален.

      Посидим еще…

      Пожалей для меня словечка, пожалуй.

      Только взгляда влаги налей,

      Да зажги его чертиночкой малой!

      Силуэт дрожит на ветру.

      Не меняй, пожалуйста, позу!

      Или я сегодня умру,

      или принесу тебе розу.

      За тебя отдам – назови —

      я любую цену на свете.

      Погоди… они? Они! Соловьи!

      Соловьи за глупых нас не в ответе!

      Татьяна Помысова

      Матронушка

      Поход к ней не был спланирован заранее. Всегда получается немножко через сопротивление. И лень, и погода не та, и в брюках, и туфли жмут. Встала в очередь к иконе, а хвост к ней длинный, не на один час. Постояла пять минут, очередь не двигается.

      И о чем же мне просить Матронушку? О работе? О личном счастье? О деньгах?

      Пошла попить водицы святой. Умылась, посидела, сделала несколько звонков и вернулась в очередь. Повязала шарфик на голову и начала думать о своих нуждах. Дождь пошел. Очередь не движется. Потихоньку начала мерзнуть и промокать.

      Вдруг, стали приходить разные мысли в голову. В Прощеное воскресенье не могла просить прощения, а тут, как полилось из меня, кого обидела – вспомнила всех.

      Дождь уже перестал ощущаться, так как снаружи и внутри стало одинаково холодно. Пальцы ног и рук превратились в ледышки.

      А мысли все идут. Думаю, а платочек то у Матронушки совсем мокрый, прозрачный стал от воды. Или от слез людских?

      Прости нас, Матронушка. За наши слезы, что холоднее дождя, за наши просьбы, всегда эгоистичные.

      Мысли, что роились в голове, как-то сами собой успокоились ко второму часу стояния. Очередь уже обогнула Храм и стала приближать меня к Матронушке.

      С зонтов, окружающих меня, капало за шиворот