Золотой теленок. Илья Ильф

за всё. Только вот что, Козлевич, надпись «эх, прокачу!» надо немедленно закрасить. Нам не нужны особые приметы.

      Через два часа машина со свежим темно-зеленым пятном на боку медленно вывалилась из гаража и в последний раз покатила по улицам города Арбатова. Надежда светилась в глазах Козлевича. Рядом с ним сидел Балаганов. Он хлопотливо перетирал тряпочкой медные части, ревностно выполняя новые для него обязанности бортмеханика. Командор пробега развалился на рыжем сиденье, с удовлетворением поглядывая на своих новых подчиненных.

      – Адам! – закричал он, покрывая скрежет мотора. – Как зовут вашу тележку?

      – «Лорен-дитрих», – ответил Козлевич.

      – Ну что это за название? Машина, как военный корабль, должна иметь собственное имя. Ваш «лорен-дитрих» отличается замечательной скоростью и благородной красотой линий. Посему предлагаю присвоить машине название – «Антилопа-Гну». Кто против? Единогласно.

      Зеленая «Антилопа», скрипя всеми своими частями, промчалась по внешнему проезду бульвара Молодых Дарований и вылетела на рыночную площадь.

      Там взору экипажа «Антилопы» представилась странная картина. С площади, по направлению к шоссе, согнувшись, бежал человек с белым гусем под мышкой. Левой рукой он придерживал на голове твердую соломенную шляпу. За ним с криком бежала большая толпа. Убегавший часто оглядывался, и на его благообразном актерском лице можно было разглядеть выражение ужаса.

      – Паниковский бежит! – закричал Балаганов.

      – Вторая стадия кражи гуся, – холодно заметил Остап. – Третья стадия начнется после поимки виновного. Она сопровождается чувствительными побоями.

      О приближении третьей стадии Паниковский, вероятно, догадывался, потому что бежал во всю прыть. От страха он не выпускал гуся, и это вызывало в преследователях сильное раздражение.

      – Сто шестнадцатая статья, – наизусть сказал Козлевич. – «Тайное, а равно открытое похищение крупного скота у трудового земледельческого и скотоводческого населения».

      Балаганов захохотал. Его тешила мысль, что нарушитель конвенции получит законное возмездие.

      Машина выбралась на шоссе, прорезав галдящую толпу.

      – Спасите! – закричал Паниковский, когда «Антилопа» с ним поравнялась.

      – Бог подаст, – ответил Балаганов, свешиваясь за борт.

      Машина обдала Паниковского клубами малиновой пыли.

      – Возьмите меня! – вопил Паниковский, из последних сил держась рядом с машиной. – Я хороший.

      Голоса преследователей сливались в общий недоброжелательный гул.

      – Может, возьмем гада? – спросил Остап.

      – Не надо, – жестоко ответил Балаганов, – пусть в другой раз знает, как нарушать конвенции.

      Но Остап уже принял решение.

      – Брось птицу! – закричал он Паниковскому и, обращаясь к шоферу, добавил: – Малый ход.

      Паниковский немедленно повиновался. Гусь недовольно поднялся с земли, почесался и как ни в чем не бывало пошел обратно в город.

      – Влезайте, –