Тайны четырехлесья. Елена Леонидовна Воробьева

Нике, как своей старшей сестре, она всегда говорила ему правду, даже самую неприятную.

      – Ладно, успокойся, расскажи все сначала.

      Ника отдышалась и начала рассказывать сначала. Немного посоветовавшись, они решили, что не будут сегодня выходить из дома, а спать лягут на чердаке, завалив напольную дверь старыми тяжелыми сундуками. Весь день дети просидели у окошка, таращась на полоску дубового леса.

      – Ой, там глаза… опять, – прошептала Ника.

      Илья посмотрел внимательней.

      – Вроде что-то светится. Может, кажется?

      Дети продолжали вглядываться в уже ставший страшным лес, но ничего подозрительного больше не увидели. Когда стемнело, наспех перекусили холодной кашей, оставшейся с утра, и не зажигая свечи, в темноте пошли на чердак. Втащили лестницу к себе наверх, подвинули два тяжелых сундука на дверь, а на сундуки навалили разных досок и всего, что смогли найти. Затем завернулись в два шерстяных армейских одеяла, доставшихся им от деда, устроились у маленького чердачного окошечка, которое смотрело в сторону страшного леса и опять стали наблюдать, хотя совсем уже почти ничего не видели. Им мерещились какие-то тени, что-то двигалось и шевелилось, но появлялась луна, и тени исчезали, а лес по-прежнему стоял недвижимый. И тут из леса выдвинулась огромная тень, она быстро приближалась к их избушке, прямо к окошку на чердаке. Тень как будто бы шла по невидимой лестнице, ведущей прямо на крышу. Ника в ужасе закричала и… проснулась. Илья тоже проснулся и завертел головой, ничего не понимая. Уже светало, в доме было все тихо, на опушке тоже. Первые птички проснулись и весело щебетали, как бы говоря:

      – Все спокойно, ничего не происходит, мы все видим.

      – Мне приснилось какое-то чудовище, – сказала Ника, вытирая капли пота со лба и откидывая взмокшую прядь волос.

      Они оба так и уснули сидя у окна. Когда попытались встать, то поняли что ноги и спины затекли. Ника повалилась на солому.

      – Илья, что же нам делать?

      Илья неуверенно произнес:

      – Ну, если оно ночью на нас не напало, то может… (он хотел сказать – ничего и не было, но потом спохватился)… ничего и не произойдет?

      Ника вздохнула. Дети еще просидели час, прислушиваясь к тишине и к утренним звукам. Все было как обычно. Птицы так же чирикали, лес так же шумел листьями, все как всегда, никаких незнакомых звуков не было.

      – Ладно, пойдем, перекусим, – сказала Ника, хотя совершенно не чувствовала голода от стресса.

      Они разобрали вчерашний завал, отодвинули сундуки, и, приоткрыв дверь в полу чердака, осторожно выглянули в щель. В избе было светло и тихо. Ничего не изменилось. Даже веник, о который они все время спотыкались и роняли, по-прежнему стоял у стенки. Дети тихонько, на цыпочках спустились вниз, прошли на кухню. Все было на местах, дверь на задвижке. На всякий случай, еще раз поглазев во все окошки, какие у них были, принялись топить печку, разогревать картошку в чугунке и варить кофе из желудей. Почти покончив с завтраком, они услышали стук в дверь. Ника выронила ложку и замерла. В тишине ложка с грохотом упала на пол. Ника тихонько спросила:

      – Кто там?

      Илья