Белое братство. Элеонора Пахомова

у Вадика 25 тысяч рублей, за день к нему приходят человек семь‑восемь. Умножим… Около двух миллионов рублей получается. А если учесть, что половина по контракту отходит в магический салон, то миллион на руки. Досадно, конечно, но не фатально, еще отработает. В конце концов, не может же она предусмотреть абсолютно все! И так как белка в колесе крутится – и жнец, и жрец и на дуде игрец. Все для Вадика, а он даже осознать не способен, как много она для него делает!

      Подумать только – мелкое хулиганство! Да разве это хулиганство? Ну залез человек на возвышенность, чтобы сделать важное заявление, ну поскользнулся. Так ведь никто не пострадал, ничего не сломалось. Могли бы и отпустить. А впрочем, закономерно, что он легко не отделался, не человек – сплошное недоразумение. Если бы не она, давно бы уже пропал.

      Светлана в очередной раз взглянула на газету, с которой все никак не могла расстаться. Газета занимала почетное видное место на столике в кафе, рядом весело мигал разноцветными баннерами экран нетбука (незаменимый помощник, всегда под рукой), на блюдце уже не дымилась на четверть опустошенная чашка кофе. Она махнула официанту, давая понять, что кофе нужно повторить. Третья порция. Хорошо бы сократить дозу кофеина, но как? Издержки мыслительного процесса – без кофе ей «не думалось». «И все‑таки отличная работа», – снова с удовольствием похвалила она себя, любуясь на передовицу. Уровень, высший пилотаж! Почти как в фильме «Хвост виляет собакой». Размах, конечно, пока не тот, но кто знает, как все повернется с ее легкой руки?

      Как все же важно правильно выбрать профессию, найти в ней себя, наслаждаясь чувством самореализации. Свете повезло, она угадала. Сомневаться в этом ей не приходилось. С одной стороны, работа ее временами казалась собачьей: лебези перед журналистами, заискивай, уговаривай написать какую‑нибудь ерунду про очередного жаждущего славы подопечного, выслушивай вежливые – и не всегда – отказы. Но на это можно было закрыть глаза ради таких минут триумфа, как сейчас, когда Светочка в полной мере ощущала себя серым кардиналом, искусным кукловодом, умеющим дернуть за правильные ниточки сразу несколько марионеток так, чтобы они послушно представили зрителю убедительную сценку. Удовлетворение разливалось по всему ее телу уютным теплом, волновало те нервные окончания, до которых было не добраться другими способами. В такие моменты она ощущала себя не просто живой, но живой абсолютно, до кончиков пальцев и волос. А может и просто абсолютной, как бутон в зените цветения.

      Это удивительное чувство было обусловлено тем, что Света видела перед собой результат работы не механической, бездумной – позвонил, договорился, – а апогей полета творческой мысли, дарующий счастье созидания. Ведь это только со стороны, человеку, не знакомому с тонкостями ее ремесла, могло показаться, будто нет ничего особенного в попадании Вадима Успенского на обложку самого тиражного издания страны.