Наполеон и граф Монтекристо. Николай Башилов

покоряла салоны Берлина, где служил посланником ее муж. Теперь то же самое ей предстояло делать в Лондоне, где она собиралась обучать искусству вальса англичан, пока не знакомых с этим танцем. Прелестная Доротея или Доротти, как звали Дарью Христофоровну Ливен на английский манер, покорит сердца английских аристократов. Благодаря своему очарованию и живости манер, столь не свойственных чопорному английскому обществу, она сделается одной из законодательниц мод лондонского общества. Обладая отменным умом, наблюдательная и общительная, она будет играть в русско-английских делах роль чуть ли не более важную, чем ее муж.

      – Какой бравый кавалер! – встретила она восклицанием штабс-капитана.

      – Теперь, когда гвардия ушла в поход, такого в наших салонах увидишь не часто.

      – Вам не грозит быть обойденной мужским вниманием и без гвардейцев. Если даже на земле останется только один мужчина, его удел – быть у ваших ног, графиня, – отозвался штабс-капитан, целуя хозяйке руку.

      – Ого! Да еще такой галантный! – со смехом продолжила графиня.

      – Что же отвлекло столь бравого вояку от противостояния супостату? – спросил граф Ливен.

      – Военная тайна, Ваша Светлость. Жду Императора для вручения особо секретного послания.

      Для графа и графини Ливен упоминание о тайне было аналогично взмаху красной тряпкой перед быком. В обязанности посланника входил и сбор информации, в чем графиня всегда очень эффективно помогала мужу. Это было уже в крови. Поэтому оба дружно насторожили ушки.

      – Штабс-капитан, я буду ждать вашего приглашения на танец. Кавалеров мало, и я боюсь, что вас быстро приберут к рукам. А я хочу узнать последние новости с театра военных действий.

      – Всенепременно, сударыня. Какой танец вы предпочитаете?

      – Вальс. Он гарантирует, что ненужные уши не услышат ваших секретных новостей.

      – Буду ждать его исполнения с нетерпением. У меня к вам просьба, графиня: представьте меня, пожалуйста, гостям. Я прибыл с Кавказа, и никого здесь не знаю.

      – С удовольствием.

      Вскоре штабс-капитан был представлен княгине Марии Нарышкиной, с которой Александр I жил второй семьей. Красота этой женщины была ослепительной и не зря воспевались современниками.

      – Даже на Кавказе наслышаны о вашей несравненной красоте, княгиня. Но разве корявые слова могут описать то, что видит взор? И как после этого жить? Вот говорят: «Увидеть Париж и умереть». Париж мы, скорее всего, увидим, но от вида кучи камней не умрем точно. А вот умереть от тоски после лицезрения такой красоты можно запросто.

      – Льстец, – польщено засмеялась Нарышкина. Вы это часто говорите женщинам?

      – Если бы все было так просто, княгиня. Комплименты – это одно. Но когда при взгляде на женщину в душе возникает огонь и хочется говорить стихами, которые тут же и рождаются, это уже серьезно.

      – Вот вы и попались, врунишка! А ну-ка, озвучьте нам только что родившиеся стихи!

      – Вы меня обижаете, сударыня. Почему врунишка? Скажу больше: ваша