Семья. Нина Федорова

починяю Ваше белье, миссис Парриш.

      – С какой стати! Для этого есть амы[3]. Я позвоню в католический монастырь, и они нам пошлют аму. Бросьте эту работу!

      Ама пришла на следующее утро. Это была приземистая женщина крестьянского типа. Лицо ее носило выражение настороженности и критического отношения к жизни. Шила она прекрасно. Бабушка хотела использовать немножко для себя опыт Амы. Обе они шили, сидя на площадке лестницы, напротив комнаты миссис Парриш. Дверь в эту комнату была открыта, и Бабушка держала, таким образом, свою пациентку под неослабным наблюдением. Работая, она вела разговор с Амой.

      – Скажите, Ама, Вы довольны тем, что Вы – христианка?

      Ама бросила исподлобья быстрый взгляд на Бабушку.

      – Нет, я не довольна.

      Это был неожиданный ответ.

      – Почему?

      Ама помолчала немного.

      – Что бы мне ни понравилось, чего бы мне ни захотелось – все это грех. А Бог наказывает за грех. И Он все видит. Невозможно спрятаться. Мне это не нравится.

      – Но Вы молитесь?

      – Мне нельзя не молиться. Иначе не будут держать в монастыре.

      – Но Вы, значит, не любите молиться.

      – Я не люблю молиться? Наоборот, я очень люблю молиться. На это время не дают работы. Очень спокойно и хорошо.

      – Кому Вы молитесь?

      – Я молюсь Божьей Матери.

      – Не Иисусу Христу?

      – Редко. Есть вещи, которые не скажешь мужчине.

      И это было неожиданно. Бабушка прекратила вопросы, и некоторое время она работала молча. Миссис Парриш появилась на пороге:

      – Скажите, Ама, Вы уже монахиня?

      – Нет. Мать игуменья говорит, что я не гожусь. У меня грешные мысли. «Ты лучше выходи замуж, – так она мне говорит, – может, твои дети будут хорошими католиками». И еще она находит, что я говорю много: «У разговорчивой женщины меньше шансов сделаться святой».

      – Если так, то почему же Вы живете в монастыре?

      – Мне нравится. Спокойно. Поработаешь и помолишься. Опять поработаешь. И помолишься. И это все.

      – Но молиться можно везде.

      – Как-то лучше выходит в большой компании. Монахини – славный народ. Хорошая компания.

      – А как случилось, что Вы пришли в монастырь?

      – Я не шла, меня монахини на руках несли. Мои родители продали меня за два доллара. Я была еще очень маленькая, больше двух долларов и не стоила. Был голод. Почтенным родителям надо было купить буйвола, чтобы пахать землю. Они продали меня и моих сестер.

      – И у Вас нет в сердце обиды?

      – Я очень счастлива, что родителям от меня была польза. Они ведь купили быка.

      – А Вас купили монахини?

      – Нет, это не так было. Очень плохие люди скупали девочек. Монахини тогда сказали: «Лучше мы купим». Дали дороже и купили.

      – Бабушка, – звала миссис Парриш, – идите! Пора играть в карты!

      – Извините меня на сегодня, – просила Бабушка, – мне нужно закончить платье

3

Ама – прислужница.