Смех дракона (сборник). Генри Лайон Олди

– разнылся на погоду, тоже не прибавляя хорошего настроения.

      – Далеко еще, Хродгар?

      Великан-северянин с трудом, как медведь в узкую расщелину, втиснулся в укрытие. С шумом выдохнул, словно вознамерясь опрокинуть чарку крепчайшей «Крови Даргата», и полез за пазуху. Долго рылся там, забираясь все глубже, – казалось, Хродгар давным-давно копается в собственных потрохах, – и наконец извлек на свет свиток тонкой кожи. Если верить утверждениям Хродгара, он лично вырезал этот лоскут из спины несчастного следопыта-лигурийца. «Бедняга сам просил облегчить его страдания! – каждый раз уточнял северянин. – Кричал, что карта жжет его огнем и скоро пропалит насквозь. Ну, я и помог, от чистого сердца… Правда, потом он все равно умер».

      Перед смертью лигуриец успел рассказать: карту на его спине вытатуировал колдун посредством ужасного заклятия. В последнем Вульм нисколько не сомневался. Иначе с чего бы цветным линиям и значкам светиться в темноте?

      – Мы здесь, – корявый палец Хродгара уткнулся в изгиб пунктира, ведущего сквозь чешую нагорья Су-Хейль. Желая удостовериться, северянин выглянул из-под козырька, и дождь с восторгом забарабанил по его рогатому шлему. – Точно тебе говорю. Вон тропа сворачивает вправо. Вульм, ты ж грамотный? Что тут написано?

      – Палец Хатон-Идура, – с трудом разобрал Вульм.

      Действительно, напротив них в мглистое небо вздымался одинокий белый утес. Более всего он и впрямь напоминал палец окаменевшего исполина, торчащий из-под земли. Зная чувство юмора исполинов, Вульм не сомневался, какой это палец.

      – Значит, мы на верном пути!

      Хродгар от души хлопнул приятеля по плечу, и Вульм едва не вылетел кубарем под дождь. Уроженцу студеных фьордов Норхольма было не привыкать к сырости и зябким струям, секущим лицо. Осень в теплой Эсурии старалась и никак не могла досадить великану. А близость вожделенной цели зажгла в его кабаньих, глубоко посаженных глазках огни азарта.

      – Ладно, пошли, – буркнул Вульм. – Хорошо бы найти пещеру до темноты.

      До входа они добрались засветло.

      Тропа в очередной раз вильнула змеей и завершилась раздвоенным «жалом», упершись в отвесную скалу. В камне, изъеденном ветром и временем, чернели две мрачные дыры – точь-в-точь глазницы черепа. К ним вел ряд полуобвалившихся ступеней – столь древних, что возникало серьезное сомнение: человеческие ли руки вытесали их тысячелетия назад?

      Вульм огляделся. Здесь, на крайнем западе Эсурии, в пустошах дикого приграничья, бесплодных и опасных, боялись селиться даже кровожадные пикты. Авантюрист и бродяга до мозга костей, Вульм по опыту знал: в холмах и подземельях может скрываться кое-что пострашнее дикарей. Семейка людоедов-й'эху, следящая за тобой голодными взорами, – не самое худшее в нашей тихой, скучной, а главное, короткой жизни.

      На миг ему почудилось движение на гребне ближайшего холма. Ладонь Вульма легла на рукоять меча. Искатель сокровищ замер, до рези в глазах всматриваясь в серую пелену дождя. Нет, показалось. Просто качнулся под ветром одинокий куст бересклета – всплеснул голыми ветвями,