Обретение настоящего. Елена Владимировна Семёнова

подвёз…

      – В прошлый раз пахло также. И в позапрошлый…

      Я ни в чём не виновата перед ним. Но одновременно виновата. Виновата желанием. Виновата тем, что он страдает. Это, последнее, я читаю в его светлых, беспокойных глазах. Обнимаю его со всей нежностью, на которую способна, шепчу мягко:

      – Потому что сотрудник один и тот же. Если хочешь, я больше не стану пользоваться его добротой и буду, как все люди, ездить на метро.

      – Нет-нет… Я ведь просто так спросил…

      Дома я стараюсь быть весёлой и жизнерадостной. Сын, слава Богу, берёт пример с меня, и вдвоём мы стараемся рассеять ипохондрию нашего папы. На работе сосредотачиваюсь, собираюсь в кулак. Но везде и всегда, где-то глубоко внутри точит меня разбуженный микроб, не даёт покоя.

      В честь очередного дня рождения нашей передачи руководство решило устроить банкет для сотрудников и друзей. Целый вечер я уговаривала Юрия Николаевича пойти со мной на это мероприятие. Муж отбивался, как мог:

      – Зачем я туда пойду, скажи на милость? Я никого там не знаю! Чужие люди, чужая сфера… Я буду чувствовать себя неуместно. К тому же для вашей компании я стар. Буду смотреться там, как… как… Глупо, одним словом! И не бывал я на таких мероприятиях уже давным-давно! Ещё, небось, дресс-код у вас там!

      – Во-первых, до старости тебе ещё далеко. А, во-вторых, никаких кодов, всё добровольно.

      – Всё равно! Уволь меня от этого. Сходи одна. А лучше и сама не ходи. Скоротаем тихий вечер вместе…

      – Я не могу не пойти, это моя работа. Но одной идти мне не хочется. Там все будут с мужьями-жёнами, друзьями-подругами… Ну, я ведь никогда раньше не просила тебя! Почему ты не хочешь хоть раз пойти мне навстречу?

      Нет, мне вовсе не хочется вспоминать, что работаю я за двоих. Что тяну на себе и работу, и дом. Ничего этого я вспоминать не хочу, потому что не вижу в этом ничего особенного. Но в такие моменты всколыхивается недоброе чувство… Ведь в самом деле ни о чём не прошу никогда, а сама стараюсь уберечь, окружить заботой, идти навстречу. Но можно же хотя бы иногда и мне приятное сделать?

      Хотя, конечно, ему трудно согласиться… Он не привык к такому обществу. А природная застенчивость и ранимость заставляет ревниво оберегать свой внутренний мир. Если не хочешь, чтобы плюнули в душу, лучше держать её на запоре – мой муж отлично усвоил этот принцип, но и как же трудно ему было следовать оному при его изначальной открытости, порывистости, тяге к людям… За это сокровенное, бережливо хранимое от сторонних, я и полюбила моего мужа. И жалела, и старалась быть ему опорой. Но иногда так хотелось, чтобы пожалели меня, чтобы за силой и весёлостью, которую я так старательно напускала не себя, услышан был и мой задавленный, заглушённый стон…

      Юрия Николаевича я всё-таки уговорила пойти со мной. Но лучше бы мне этого не делать…

      Вечеринка была уже в разгаре, когда мы пришли. И ты, как «друг нашей передачи», выступал в роли тамады. Едва мы появились, ты тотчас подошёл, галантно приветствовал нас…

      – Это твой провожальщик? – спросил муж после знакомства.

      – Он самый. Как ты узнал?

      – Запах…