Собрание сочинений. Том 2. Путешествие во внутреннюю Африку. Е. П. Ковалевский

Александру дождь; небо берегло его и вознаградило, потом, сказав ему, что он происходит от Юпитера; а мне сулило оно одни только горькие последствия подобного же путешествия. Теперь понятно, каким образом была погребена под знойными песками Ливии целая армия Камбиза, шедшая на разрушение тех храмов, которым поклонялись Геркулес, Персей и Александр Великий; понятно, отчего погибают беспрестанно караваны и путники в этой, так называемой Большой Нубийской пустыне, одной из самых страшных пустынь в Африке.

      Самум, или, как его называют арабы, хам-сим, пятидесятница, потому что он дует в период пятидесяти дней, в апреле и мае месяцах, разумеется непостоянно, иначе он в пятьдесят дней опустошил бы весь Египет, – хам-сим, который неожиданно, иногда, налетает и в другое время года, всегда почти сопровождается гибелью путешествующих в пустыне.

      Приближение самума трудно предвидеть. Правда, воздух сгущается заранее, принимает пурпуровый цвет; лицо путника наливается кровью; глаза, кажется, хотят выскочить из орбит, голова кружится; но все это настает так быстро, что люди и животные, хорошо понимающие эти признаки, едва имеют время кинуться ниц на землю и сунуть голову, как можно глубже, в песок. Самум пронесся, кажется, благополучно, прикрыв караван только тонкой полостью песку. Люди и животные поднимаются; иссохшие уста жаждут воды; все кидаются к гербе, кожаным мешкам с водой…. О, ужас! воды ни капли. Самум в один миг иссушает мешки, полные воды, если не успеют их убрать и закрыть циновками или землей; а мы уже заметили, как трудно предузнать приближение самума. Тогда положение каравана, если он далеко отошел от воды или задолго до нее, ужасно. Обыкновенно, вот что делается в нем: невольники, которых целые толпы проводят через пустыню, садятся в кружок, и в молчании ожидают смерти; вожатые-арабы рассчитывают очень верно, часто по опыту, могут ли они дойти до воды с запасом верблюжьей крови, или нет, и принимают свои меры; если могут, то каждый убивает своего верблюда и отправляется, немедля, вперед; если нет, то никто из них не станет понапрасну беспокоиться, и каждый, с покорностью и верой в судьбу, обрекает себя смерти. Тогда в этой таинственной пустыне раздаются песни, которыми обыкновенно отпевают покойников, и вопли, сопровождающие в другую жизнь: это страшнее тишины негров; но турки никогда не погибают без борьбы со смертью, борьбы отчаянной, до последней минуты жизни; большей частью это владельцы каравана; отыскавшие где-нибудь между вьюками несколько глотков воды или водки, запасшись также верблюжьей кровью и выбрав лучшего дромадера в караване, они скачут по направлению к Нилу; никто не противится им, потому что вожатые-арабы и в самом отчаянии сохраняют уважение к господину. На этом переезде большей частью погибают они в страшных муках.

      Не один самум бывает причиной гибели путников. Каждый год насчитывают несколько несчастных случаев в этой пустыне и без самума. Большая часть гор и мест носят название своих жертв. Там погиб начальник кавалерии Судана: вожатый его принял одну гору за другую и заблудился