Собрание сочинений. Том 2. Путешествие во внутреннюю Африку. Е. П. Ковалевский

понимания!.. Притом же, я пишу, что чувствую, и с таким же беспристрастием буду описывать дурное, которого, конечно, довольно увижу на пути своем.

      Как не приятно было в Каире, но экспедиция горою лежала у меня на плечах: надо было торопиться; почтенный Клот-бей, Хозрев-бей и некоторые другие помогали мне деятельно в сборах, и через десять дней все было готово.

      «Non ut…. claram delatus in urbem

      Delicias videam, Nile jocose tuus».

      «He за тем приехал я, чтобы принять участие в наслаждениях твоих, О Нил роскошный».

      Овидий.

      Надобно, однако, заметить, что со времен Овидия, Нил роскошный очень изменился и при обыкновенном порядке вещей, путешественник рискует умереть от скуки на берегах его. Я жалел только, что не могу присутствовать на празднествах, которые должны были начаться через несколько дней, когда караваны с магометанскими поклонниками возвращаются из Мекки. Празднества эти заключаются чрезвычайным торжеством, которое можно видеть только в Каире: я говорю о «досе!».

      С раннего утра толпа дервишей, со знаменами, стекаются на Эзбекие. Появляется и старый шейх, глава ордена Саадие, сильного и важного в мусульманском мире; тогда человек сто этого ордена кидаются ниц; дервиши других конгрегации укладывают их плотно один подле другого, составляя таким образом из человеческих тел живой мост. Несколько человек, как бы для пробы, пробегают по ним, с криком ударяя в бубен; толпа в благоговении смотрит на чудо. Наконец, шейх, на серой лошади, которую давно уже видят при этих церемониях, в светло-голубой шубе, в темно-зеленой чалме, – принадлежность его высокого происхождения, пускается по телам лежащих; два человека ведут лошадь, которая, заметьте, подкована; один идет по головам, другой по ногам дервишей: всякий, через кого уже прошла лошадь, вскакивает и с криком: «Алла! Алла!» – следует за шейхом. Таким образом, он совершает шествие до своего дома. Говорят, никогда не случается при этом больших бед. Раз, однако, замечает Lane[2], лошадь заартачилась на этом живом пути и чуть не пошла вскачь по головам лежащих; но и тут он видел только одного дервиша, который, поднявшись, сильно жался и морщился.

      Глава IV. Отъезд из Каира и плавание по Нилу до Миние

      8/20 января, 1848 года, собралось у меня несколько человек, большей частью русских, близких мне по многим отношениям, присели, затихли, перекрестились… и простились! Но мы еще не расстались; меня проводили до парохода. Двое русских и один француз ехали с нами до Ассуана, первого катаракта, через который не смеют пускаться пароходы: это будет верст 1.000 от Каира.

      Пароход дымился; народ шумел и хлопотал на пароходе; при всяком, сколько-нибудь необыкновенном случае суетятся арабы, а тут и подавно: надо было взять с собой все нужное для жизни на долгое-долгое время: на пути ничего не найдешь. Не без грусти глядели на эти приготовления многие, не без удивления европейцы. Мегемет-Али, прощаясь со мной, отечески подал некоторые советы, как беречь здоровье при таком быстром переходе из Сибири к 8 градусам широты.

      Раздался

2

An accont of the monnors and customs of the modern Egyptians. By Edward Williams Lane. London. 1846.