Ночной визит на остров Пахан. Колючая сказка для взрослых. Владимир Козлов

около щеки хозяина и начал намывать ночных гостей, мурлыча и смачно облизывая свои яйца.

      ***

      Шёл двадцать первый век. Перевернулся мир, солнце не стало светить тем регионам, которые на протяжении несколько веков пользовались его энергией, взамен не давая ничего. Пустыня Сахара обросла льдом, а в Арктике разрослись пальмы и кипарисы.

      Белорусы бульбой стали называть уже не картошку, а плоды манго и кокосы. В Херсоне кавунами называли не алые сахарные арбузы, а кислую клюкву. В Чарджоу вместо дынь стал расти ягель и мох и жители этого города занялись оленеводством. Китайцы отказались от риса, и перешли на сало, выкупив себе у Украины для свиноводства Львовскую область. Вскоре эта область была обнесена китайцами Великой фирменной стеной, и стала отныне Салосостоятельной республикой. Непрошеным гостям вход туда был заказан. Коренным жителям этой области после подобных преобразований приходилось на улицах прищуривать глаза, кушать палочками и изучать китайскую грамоту.

      Во всём мире, что – то ежедневно происходило; от необычных природных явлений до крупных столкновений мятежного народа с властями. Одна Отчизна, прочно стояла. Она была непоколебима ни происками агрессивного запада, ни вероломным поведением климатической атмосферы. Хотя волнения там тоже возникали порой. Особенно в выборный период. Ползли нелепые слухи по Отчизне, что столицу перенесут на берега Чухломского озера в Костромскую область. Но Император Митя Плясун взял и построил для правительства новое здание, которое по высоте переплюнуло израильский небоскрёб. А старое здание дома правительства переоборудовал в ночлежку для бомжей. Закрыв этим окончательно вопрос бродяжничества в столичном регионе. А так – же своим строительным жестом он прикрыл все слухи о переносе столицы в захолустный город Чухлому.

      Но всё равно народ ходил по улицам хмурый и злой, будто ждали всемирного потопа. На самом деле они находились на волне выборов нового Императора, от которых ни каких сладких надежд не питали. На работу шли с не охотой, еле передвигая ноги. На каторгу раньше люди шли хоть и в цепях, но были они значительно веселей, зная, что такую горькую участь сами себе выбрали. В этот раз электорату нельзя было ошибаться, не хотелось добровольно опутывать себя цепями. Народ понимал, что низкий уровень их жизни полностью зависит от заоблачного уровня жизни коррупционеров, – (в народе их называли каракурты). Народ устал от этих каракуртов, но они оказались очень плодовитыми. Весьма наглядны были частые вспышки их массового размножения, что пугало людей. Коррупция взлетела выше неба, а управы на неё никакой не было. Даже маститые уголовные элементы против этих ядовитых пауков казались просто мелкими шалунишками. Их преступления были ничтожными и бескровными, и судьи были к ним весьма гуманны, давая уголовникам срока по их личному желанию. Хочешь один год, – получи! Хочешь три года, – тоже получи! Хочешь оправдательный приговор, – возьми, пожалуйста.