Жёлтый билет. Три жизни, три дороги, три судьбы…. Наталья Бочка

появляются какие либо приказания. А они, как видно, появляются всегда. Графиня Одинцова, как будто живёт тем, чтобы придумывать разные указания и выдавать их слугам раз в полчаса, а иногда и чаще. Хозяйка требовала подчинения и невероятной скорости выполнения приказов, на какую, ни одна нормальная служанка не была способна. Но графине совершенно не важно, какой длины путь, должна преодолеть горничная.

      А что делать горничным? Конечно, стараться выполнять то, что требует госпожа.

      Вот и бегала Виолетта туда-сюда со всякими поручениями. То чаю, то кофе, то «сама не знаю что» принеси. Странно, что ещё ни разу не споткнулась она на мраморной лестнице.

      Но ведь когда-нибудь всё происходит в первый раз. Однажды вечером, Виолетта несла поднос с чайными приборами, неловко оступилась и рухнула прямо на первой ступеньке лестницы. Грохот, эхом пронёсся по коридорам.

      Шаги со всех сторон. Прибежала из кухни кухарка, из вестибюля лакей, из людской ещё пара слуг.

      – Виолетта! – послышалось сверху.

      От страха девушка не могла двинуться. Она сильно ушибла ногу и теперь, с горьким выражением на лице растирала ушибленное место.

      – Виолетта! – истеричные нотки в голосе хозяйки расслышали все, кто был у лестницы.

      – Иди, иди скорее, – бросилась собирать посуду кухарка.

      Быстро, насколько могла Виолетта встала и поковыляла в спальню к хозяйке, как кролик в пасть удава. В голове рисовались разные картины. В какой-то момент ей хотелось сбежать, не дожидаться пока госпожа набросится с угрозами и руганью. Ещё, хотелось, чтобы открылась волшебная дверь, шагнуть туда и вмиг стать невидимой.

      Но другая, ненавистная дверь всё приближалась и уже поздно было сворачивать. Нужно идти в эту комнату и получить новую порцию ругательств. Просто стоять с виноватым видом и слушать. Необязательно вникать в оскорбления, что произносит хозяйка, достаточно просто кивать головой.

      Девушка тихонько постучала и зашла в комнату. Хозяйка в черном домашнем платье расположилась на небольшом диванчике. С тех пор как она овдовела, всегда носила только черную одежду. Лицо в тёмных морщинах, маленькие глаза и заострённый нос. Тонкие синеватые губы точно в движении, словно произносят слова, то вслух, то шепотом. Грозно она глянула на служанку и встала с дивана. Она как будто собирала все свои силы, чтобы выпустить из себя череду ругательств. Вздохнула и начала:

      – Ты – паршивая овца! Твои кривые руки уже испортили мне полдома! Больше ни минуты не позволяю оставаться здесь! Сейчас же, я приказываю тебе убираться вон из моего дома! Какая неблагодарная тварь! Портит мне имущество! Я не позволю тебе так поступать со мной! Ты ни копейки не получишь, слышишь, ни копейки! Ты – как и твоя мать, точно такая же безрукая и неповоротливая! Сказано – порода. Что мать, что дочь. Тьфу.

      И она плюнула прямо на платье девушки.

      Не этот плевок и не ругательства заставили