Жизнь как полная луна. Маленькие истории о современном Китае. Ольга Виноградова

и ищем свой мопед, держась за руки.

Май-июнь 2015, Фантин-Ханчжоу

      У Стефано

      О чем он говорит, Стефано, красавчик с нервным тиком, хозяин ресторана, бывший футболист модного итальянского клуба? О чем предупреждает меня? Ты что-нибудь понял, Вернер? Хотя ты не знаешь предыстории. Но и я его горячечных тирад не понимаю, нет. Красавчики итальянцы – все казановы, ненадежные, продажные, скользкие. Очаровательные. Отойди, пожалуйста, Стефано.

      Немцы же обезоруживают своей прямотой, ошпаривают. Всегда готовые к действию. Запрограммированные действовать. Честные как кочерыжка. Очищающие жизнь от модальностей. И по отношению к себе они так же честны. Они не пугают, они нравятся. В какой-то момент начинают вызывать отвращение, умея расправиться с любой романтикой с полплевка. Отвращение, но респект. Что поделаешь. Погодите, братцы, не убивайте. Вся моя жизнь – сплошная модальность. Слишком много вас вокруг меня, немцев.

      Когда мы, дети разных народов, сталкиваемся вот так, в другом измерении – пресловутые русский, немец и поляк в советском анекдоте, – наши родовые черты становятся очевидны.

      …Этим субботним вечером мы сидим в баре у итальянца, за самым центральным, самым козырным столом под большой люстрой: Вернер, его друг Маркус – молодой совладелец Шангри-ла, – и я. И иногда подсаживается сам Стефано. Мы сбежали из великолепного, занимающего пол-улицы, отеля Шангри-ла, где мы с Вернером гостим у Маркуса в роскошном номере с видом на Сиху.

      Эпическое озеро Сиху, воплотившееся для меня год назад в реальность, с туристической толкотней, эклектичной китайской музыкой – через гигантские усилители, – и старичками, погружающимися в энергию «ци» ранним утром, вновь стало поэмой, картиной. Застыла на картине серебристая рябь, почти неподвижны двухпалубные катера с драконьими головами и маленькие лодки, осенний разноцветный воротник тяжелых холмов теряет цвет и дыхание, обретая свои условные формы в традиционной композиции трёх далей (здесь больше всего подходит ровная даль, вид по горизонтали), туманы увековечиваются в тончайше градуированных размывах туши, тонким штрихом кисти намечены дамбы, изломанные мостики, изогнутые крыши и паучьи силуэты беседок…

      …Мы живем в этом сумасшедшем дорогущем отеле, хотя моя квартира совсем недалеко, в старом, чопорном, ледяном, как древнерусская преисподняя, экспертском здании университетского общежития. И теперь мы укрылись здесь, в маленьком полутемном баре, оформленном в стиле эклектичного андерграунда (бывший лесбийский бар), популярном у иностранцев, которые едят у итальянца лучшую пиццу в Китае, напиваются, поют под гитару, знакомятся, продвигают бизнес, находят новые стимулы, ссорятся, теряют и вновь обретают надежду…

      Маркус сбежал сюда от своих бесконечных отельных забот. От строгой жены-китаянки. Вернер, вместе со мной, от себя самого, вероятно. А я, сама того не ведая, встретилась тут с моим прошлым, вошла